Путешествие Феди Карасика - страница 58

— Чего тебе? — бросил через плечо матрос.

— На Гороховец во сколь пароход уходит?

— В час ночи уходит на Гороховец, — ответил матрос.

Нет, Карасик не ослышался. «Значит, можно и пароходом уехать! — обрадовался Федя, но тут же и потухла его радость. — Что толку?.. Можно и поездом, и пароходом, если бы на билет денег хватило. А денег-то и не хватает».

— Ну что? — хвастливо спросил Гришка, подходя к Карасику. — Чья взяла? — Он торжествовал.

— Толку-то, что пароходом можно, — вслух высказал свои мысли Федя. — Все равно денег на билет не хватает. Пароходом-то, наверное, еще дороже…

Не успел Карасик погоревать, как Гришка, всунув лохматую голову в окошко кассы, спрашивал:

— Тетенька, сколько билет до Гороховца стоит?

Федя не слышал, что ответили Гришке, но только иронически улыбнулся по поводу бесполезной Гришкиной суетливости. «Хочет показать, какой он смелый, — думал Карасик. — Знаю я, какой ты смелый!»

А Гришка уже подошел к нему:

— Три двадцать до Гороховца билет стоит. У тебя сколько денег?..

Федя не мог не обратить внимания на то, как Гришка разговаривает, упирая на «о». Когда-то и Федя «окал», в то время, когда еще жил в Красном селе, что возле Гороховца, в Выезде. В Выезде все «окают». В Песчанке Федю мальчишки сначала дразнили москалем. Потому что в Песчанке живут хохлы, переселенные украинцы. Потом Федя отвык «окать», и его перестали дразнить. Теперь ему самому смешно слушать, как Гришка говорит: «Гороховца», «сколько»…

— Ты чего молчишь?.. Сколько у тебя денег-то?

Карасик машинально полез в карман. И уж когда полез, понял: а ведь Гришка не врет, что билет стоит три двадцать. Он пошел к кассе, не отвечая на вопрос, желая сам, лично, убедиться.

— Тетенька, сколько стоит билет до Гороховца?

— Вы чего там хулиганите?! — зашумела вдруг тетенька. — Хотите, чтобы я милиционера позвала? А ну — марш от кассы!

— Тетенька, мне билет до Гороховца! — настойчиво проговорил Карасик, удивляясь своему мужеству и протягивая в окошко деньги.

Увидев деньги, кассирша перестала шуметь, но остывала не сразу, а постепенно, поэтому она выдернула как-то, а не взяла из Фединой руки три рубля и двадцать копеек, потом через минуту бросила на подставку окошечка маленький серый прямоугольник с круглой ровной дырочкой посредине.

Карасик отошел от кассы, держа обеими руками, как величайшую драгоценность, картонный прямоугольничек с дыркой посредине. Под дыркой Федя прочитал волшебные слова: «Горький — Гороховец».

— Ну вот, а ты раскис! — гордо сказал Гришка.

— Да, тут раскиснешь!.. — радостно согласился Карасик, пряча билет в карман.

Сейчас Федя не поймет еще, какой хороший, хоть вроде и небольшой урок, преподал ему, сам того не сознавая, Гришка, чувствующий себя среди людей своим человеком. Пусть пока что Федя только осуждает его за то, как он хотел «выжилить» у тети Поли трешницу. Потом он не только плохое осудит в нем, но и примет от него хорошее: не киснуть, а искать выход, не опускать рук, потому что если человек действует, он найдет выход из любого затруднительного положения.

Они сидели вдвоем на берегу, прямо на земле, и с аппетитом уплетали Федину вторую булку. Федя заметил, что эта булка куда вкуснее той, первой. Теперь Карасику ничего не страшно: у него в кармане билет, и больше рубля денег осталось. Гришка сказал, что деньги пригодятся, потому что пароход в Гороховец придет только под вечер, почти целый день завтра будет шлепать по Оке, а потом по Клязьме. Клязьма — это тоже река, но совсем маленькая, она впадает в Оку и проходит у самого Гороховца. Гришка мог не рассказывать Карасику про Клязьму, про Клязьму Карасик и без него знает, он помнит, как совсем малышом, когда жил с родителями в Красном Селе, ходил с Колькой, двоюродным братом, тем самым, который сейчас служит на флоте, через Клязьму по разводному мосту. Мост этот почти такой же, как у них в Песчанке через воложку, только он положен не на самую воду, а на понтоны. А по длине он даже, пожалуй, короче песчанского моста, да и Клязьма у́же воложки, особенно если в разлив, когда в воложку заходят волжские буксиры с баржами и даже иногда большие пассажирские пароходы.