Путешествие налегке - страница 36

Бог изменяет все настолько, что вы из одинокого превращаетесь в любимого. Если вы знаете, что вас любит Бог, вы не станете отчаянно искать человеческой любви.

Вы больше никогда не будете выступать в роли голодного покупателя на рынке. Вы когда-нибудь заходили в

супермаркет на пустой желудок? Вспомните, как вы хватали все подряд. Полезно или неполезно - стало для вас не

важно, главное - набить живот. Когда вы одиноки, вы поступаете так же: стаскиваете с полок все подряд не потому, что

нуждаетесь в этом, а потому, что отчаянно жаждете любви.

Почему мы так поступаем? Потому что боимся остаться один на один со своей жизнью. Из страха оказаться в числе

неудачников мы прибегаем к наркотикам. Из страха выделиться из толпы мы носим ту одежду, которую носят все. Из

страха показаться маленькими и ничего не значащими мы влезаем в долги и покупаем дом. Из страха остаться в

одиночестве в постели мы спим с кем попало. Из страха быть нелюбимыми мы бросаемся на поиски любви в самые

опасные места.

Но все меняется, как только мы открываем для себя совершенную Божью любовь. А «совершенная любовь

изгоняет страх» (1 Ин. 4:18).

Одиночество. Может ли оно быть одним из прекрасных Божьих даров? Если одиночество становится средством, к

которому Бог прибегает, чтобы научить вас слушать Его музыку, то не кажется ли вам, что это стоит того?

И я так думаю.

14

КОГДА ПОЕТ ПЕТУХ

Бремя стыда

Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих...

Пс. 22:5

Видите того человека, сидящего в тени? Это апостол Петр. Порывистый. Импульсивный. Однажды он ходил по

воде. Прямо из лодки сошел на воду и пошел по ней. Вскоре он будет проповедовать тысячам. Без страха перед

врагами и друзьями. Но сегодня этот бесстрашный Петр - тот самый, который ходил по воде, - спешит спрятаться. Тот

самый, который будет говорить с властью, сегодня плачет от боли.

Не всхлипывает, не хнычет, а именно плачет. Навзрыд. Большие мясистые руки охватили бородатое лицо. Его

рыдания разносятся в тишине иерусалимской ночи. Что больнее ранит его - то, что он сделал это, или то, что он клялся, что никогда не сделает этого?

«Он отвечал Ему: Господи! с Тобою я готов и в темницу и на смерть идти. Но Он сказал: говорю тебе, Петр, не

пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня» (Лк. 22:33-34). Его отречение от Христа в ту

ночь, когда он совершил свое предательство, само по себе было ужасным, но зачем он клятвенно обещал, что никогда

не сделает этого? Одного отречения было бы достаточно, но три подряд... Трижды отречься от Христа - это страшно, но

зачем он клялся? «Тогда он начал клясться и божиться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух» (Мф. 26:74).

И вот Петр, утопающий в пучине своего горя, ищет место, где можно спрятаться. Петр плачет.

Но вскоре Петр пойдет ловить рыбу.

Мы не можем понять, почему он идет рыбачить. Мы знаем, почему он идет в Галилею. Потому что ему сказали, что

воскресший Христос встретит там Своих учеников. Встреча намечена не на море, а на горе (см.: Мф. 28:16). Если ученики

должны встретить Иисуса на горе, то что они делают в лодке? Никто не велел им рыбачить, но они отправляются на

рыбалку. «Симон Петр говорит им: иду ловить рыбу. Говорят ему: идем и мы с тобою» (Ин. 21:3). Разве Петр два года

назад не покончил с рыбной ловлей, когда Иисус позвал его стать «ловцом человеков»? Разве он тогда не бросил сеть и

не последовал за Иисусом? С тех пор, насколько мы знаем, он ни разу не рыбачил. Почему же он сейчас идет рыбачить?

Почему именно сейчас? Когда Иисус воскрес из мертвых и Петр видел пустую гробницу? Кто может рыбачить в такой

момент?

Может быть, их заставил голод? Возможно, причина в этом. Возможно, на это занятие их подтолкнуло урчание их

голодных желудков.

Или все-таки эта идея родилась в их сокрушенных и разбитых последними событиями сердцах?

Видите ли, Петр не мог отрицать своего предательства. Пустая гробница не аннулировала пения петуха. Хотя

Христос вернулся, Петра наверняка мучила эта мысль: «Разве после того, что я сделал, Он обратит на меня внимание?»

И нам знакома эта мысль. В этом Петр не одинок. Не он один делает то, от чего прежде клятвенно отрекался.