Путешествие туда, не знаю куда - страница 13

Через небольшой коридорчик мы попали в другой зал, поменьше, поуютнее, я бы сказал. По углам зала стояли четыре пары гвардейцев, что несколько портило ощущение домашней обстановки. Император взял со столика золотой колокольчик и позвонил. Из неприметной двери мгновенно появился личный секретарь.

— Реннер, обедать. Позови Верховного и кто еще из наших сейчас во дворце.

— Обед готов, Ваше императорское величество. Названные лица будут оповещены немедленно.

Секретарь хотел уже исчезнуть, но я остановил его.

— Уважаемый, будьте добры, распорядитесь, пожалуйста, принести теплой воды и пару полотенец.

Арнольд удивленно посмотрел на меня. Секретарь стоял молча, ожидая распоряжений от хозяина.

— Я бы хотел смыть грим, не сидеть же мне здесь в таком виде.

Император кивнул головой, и секретарь утек обратно. Из другой двери потянулась вереница слуг, быстро сервируя большой стол в центре зала. Двое парней приволокли небольшой столик с установленным листом полированного металла и симпатичный серебряный тазик с теплой водой. Один ушел, а второй остался стоять истуканом, держа в руках большое полотенце.

— Иди, иди, дружище, — отправил я ненужного помощника, не забыв забрать полотенце, — я сам справлюсь.

Арнольд был зол и не скрывал этого.

— Гор, вот ты мне скажи, зачем тебе все это понадобилось? Зачем нужно было разыгрывать эту дурацкую сценку, да еще в присутствии моих придворных? Они, чего доброго, действительно могут подумать, что все это правда.

— К сожалению, мой император, это голая правда.

— Хорошо, допустим, что правда. Но зачем было эту самую правду показывать моим болванам? Рассказал бы мне, вместе решили бы, что делать дальше.

— Мне сильно не нравится шестой герцог, господин император, и я не хотел бы, чтобы правда о жизни герцога тихо умерла в этом, — я обвел взглядом зал, — большом кабинете. Теперь вам придется принять какие-то меры, иначе ваши же придворные этого не поймут. Отцеубийство — тяжкое преступление в любом мире, мне кажется, такое нельзя оставлять без наказания.

Все это я высказал императору, сидя за принесенным столиком и безуспешно пытаясь стереть с лица белую краску.

Арнольд подошел ко мне, наклонился и ткнул пальцем в грудь.

— Запомни, Гор, мне абсолютно наплевать на мнение моих придворных, как и на них самих. Надо будет, объявлю всех изменниками короны и под нож, как баранов. Ты не понимаешь, у меня всего шесть герцогов, только шесть! Ладно бы у него был наследник, все проще. А теперь что? Казнить публично? Герцога? Ты представляешь, какой это урон престижу империи? А простой народ что подумает?

Тут Глава безопасности яму под первого герцога копает, теперь ты с шестым. К ним еще неплохо было бы и пятого добавить. Так вы меня без свиты оставите. А кто будет управлять территориями на местах?

— Лучше никак не управлять, мой император, чем так, как это делает Омаго.

— Дон Омаго, Гор, дон. Запомни, это тяжкое оскорбление любого благородного жителя империи. Будь он трижды преступником, но благородства по праву рождения у него никто отнять не сможет.

Наш Юлий, как ты теперь знаешь, твой соплеменник и никак доном быть не мог. Это я пожаловал ему титул за особые заслуги перед империей, но и забрать могу в любой момент. Вот, кстати, и он.

В зал одновременно вошли дон Силье и Верховный, дон Энтор.

— Заканчивай, — сказал Арнольд, — устроил здесь непонятно что. Потом вздохнул, глядя на мои терзания, и щелкнул пальцами. По телу пробежала освежающая волна, краска осыпалась с лица мелкими чешуйками, вся кожа помолодела и будто светилась.

— Между прочим, очень недешевая процедура, — проворчал император, — тем более, из моих рук.

Я вскочил и низко поклонился.

— Большое человеческое спасибо, мой император. Деньги предлагать не буду, отработаю по возможности.

— Точно фигляр. Не сомневайся, отработаешь. Итак, господа, к столу. Гор расскажет вам одну занятную историю, мне хотелось бы выслушать ваше мнение.

К этому времени подтянулись еще Бонис с Гаем и молчаливый Ягер.

Пришлось рассказать еще раз всю историю про убийство шестого герцога-старшего.

— Что скажете, друзья? — спросил Арнольд.