Путешествие в Эдем - страница 14
В стороне от процесса торжественной встречи по перрону идёт Эйно Рахья. Виден задний буфер вагона, на котором, скрючившись, спит Иван. Эйно Рахья, сунув два пальца в рот, оглушительно свистит. Иван с испугу падает с буфера. Рахья и подбежавшие к нему большевики смеются.
РАХЬЯ (строго) Не время смеяться, товар-рис-си!.. (Обращаясь к большевику в кожаном шлеме и очках «консервах» ) Бронедивизион? Сроцьно броневик возьдю м-мирового пролет-тариата!
БОЛЬШЕВИК В ОЧКАХ-КОНСЕРВАХ Бу сделано, товарищ Рахья!
Большевики разбегаются. Иван с трудом вылезает на перрон. Под левым, на глазах опухающим глазом, наливается огромный синяк. Прямо к нему приближается военный патруль – – унтер-офицер и два солдата. Иван пугается.
УНТЕР-ОФИЦЕР Смирно!.. Кто такой?
ИВАН (испуганно) Ни… ни… нижний чин Мошонкин… Иван…
УНТЕР-ОФИЦЕР (наступая на Ивана) Дезертир?
Иван отступает под напором Унтер-офицера, схватившегося за кабуру. Но тут на защиту Ивана грудью встаёт Эйно Рахья с двумя револьверами и переходит в наступление, с каждым шагом выпаливая фразу.
РАХЬЯ Осибаетесь, гразданин офисер! Петроградс-ский Сов-вет… рап-поцих и сольтат-тских депутат-тов… постановил, сто… в р-р-революционном П-петрограде нет дезертиров… Все они… зас-ситники… рреволюции!
Отступая, Унтер-офицер спотыкается и падает. Солдаты бросаются его поднимать; патруль ретируется. Рахья резко поворачивается, ковбойским жестом крутит револьверы на указательных пальцах и с размаху втыкает за ремень.
РАХЬЯ Ну, как?
ИВАН (кланяясь) Благодарствуем, господин хороший…
РАХЬЯ Зап-помни, сольдат, господ хороц-цих не бывает-т!
ИВАН (испуганно) За… за… запомнил!..
РАХЬЯ Вопросы есть, товар-рись?
ИВАН А вопрос есть… один… Что делать, а?
РАХЬЯ Сто дел-лать?.. (Делает круглые глаза) А я поц-цём знаю?..
ИВАН А, хто знает?
РАХЬЯ Та, Ленин снает-т! Он – воздь, он все знай-ет!
ИВАН (мечтательно) Ленин… Вот бы яво повидать…
РАХЬЯ Так, беги, пехот-та, за броневиком! Ленин на нём ет-тет!
ИВАН А бежать-то далёко?
РАХЬЯ Недалек-ко, до дворца Кцес-синской.
ИВАН Кце… Ксе… Кщи…
РАХЬЯ (смеясь) Та, латно! Спросис, где больсев-вики – теп-пе пок-казут!
Иван радостно, гремя чайником, волоча винтовку бежит вдогонку за толпой. На мгновение останавливается, кланяется Рахье.
ИВАН Благодарствуем, дорогой товарищ… Как тебя там?
РАХЬЯ (смеясь) Рахья!.. Эйн-но Рах-хьй-я!
ИВАН Во-во! Век не забуду, ежели запомню.
Иван убегает. Раздаются звуки гормошки, тенор разудало запевает: «На ём ботфорты лаковы, банты на шее маковы и дамский ридикюль!..» Камера установлена на мостовой посреди широкой улицы (Невский Проспект). На камеру наезжает броневик с Лениным наверху.
ЛЕНИН (захлёбываясь от энтузиазма) Товай-и-щи! Да здъявствует социалистическая й-еволюция! Уй-я!
Броневик едет в светлую даль, за ним идёт толпа с красными знамёнами. Чуть позже появляется и бежит за броневиком Иван; резко останавливается, осматривается, чешет в затылке, затем поворачивает в сторону. Его ноги по щиколотки в шелухе от семечек.
ИВАН (поёт)
В самом воздухе явственно ощущалось, что в Питер не только пришла весна, но – весна особенная, небывалая – «революционная»… Город давно не убирался; мусор и помои сносились жителями прямо на улицу и вываливался в многочисленные смердящие кучи, в которых копошились собаки и разный бедовый люд, растаскивая отходы и хлам по всей улице. Ноги местами по щиколотку утопали в шелухе от семечек. Народу на улицах попадалось много самого разношёрстного. Большею частью народ был празден, общительно криклив и весел. Около памятника Екатерине происходило массовое гулянье с танцами под гармонь. Увидев чудовищные наросты птичьего помёта на царственных голове, плечах и грудях императрицы, Иван, остолбенев, уронил челюсть и изумлённо вякнул: