Путешествие в любовь - страница 12

— Ноль — три! — объявил судья, не скрывая бурной радости. — Вы выбываете из игры.

Ланс понуро поднялся на ноги и поплелся к скамейке выбывших игроков. Он не хотел смотреть на Аллисон Паркер, но все же не удержался и оглянулся. На этот раз она улыбнулась ему. И даже помахала рукой.

Он хотел сделать вид, что не замечает ее. Хотел, но не смог. Более того, подошел к ней и присел рядом.

— Привет. Наслаждаешься зрелищем?

— Да так… — Она зябко повела плечами.

— Меня выбили.

— Я видела.

— Никто не может отбить, когда Тоби целится внутрь, Четырнадцатый, — вступила в разговор блондинка, обратившись к Лансу по номеру, приколотому к его куртке. Она вся сияла от удовольствия и не пыталась этого скрывать.

— Поживем — увидим, — улыбнулся ей Ланс. — Кстати, позвольте представиться — Ланс Тальбот.

— Мистер Романтик? — изумилась блондинка. Надо было видеть, каким у нее при этом стало лицо. Ланс мог только догадываться, каким его расписала бывшая одноклассница: скучный зануда и полный придурок, который понятия не имел, как надо вести себя с женщинами.

Аллисон украдкой пихнула подругу локтем, но блондинка не поняла намека.

— А ты уверяла, что он самый обычный, — проговорила она громким шепотом, явно рассчитывая на то, что Ланс это услышит. — Ничего себе обычный! Да он просто красавчик!

Аллисон смутилась и покраснела.

— Мы с Джасс работаем в одном офисе, — объяснила она Лансу.

— А я подумал, что вы из «Бара Бенни». — Ланс дружески подмигнул Джасмин.

— Просто я всегда болею за тех, кто обязательно победит.

— Значит, вы болеете не за ту команду.

— Ты это серьезно, Четырнадцатый?

— Абсолютно.

— Странно видеть тебя на поле, — вступила в разговор Аллисон. — В школе ты спортом вроде бы не интересовался.

— Ну почему же? Я с раннего детства играю в бейсбол.

— А в софтбол на льду?

— Я по льду ни разу даже не ходил, — признался Ланс. — Разве это не видно?

— Да ладно тебе, не расстраивайся, — поддержала его Джасмин. — Не ты первый упал, не ты последний. Это вообще очень сложно — играть на льду. У тебя какая позиция?

— Центральный на поле.

— Удачи вам.

— Думаешь, только удача поможет нам победить?

— Конечно. «Бар Бенни» берет первое место в турнире уже три года подряд. — Тут Джасмин вскочила, с обожанием глядя на Тоби, который уже спускался с «холма» подающего, благополучно выбив из игры второго противника. — Пойду, спрошу, может, он хочет пить. — И едва ли не бегом бросилась к скамейке «барменов».

— Похоже, твоя подруга просто фанатка софтбола на льду, — заметил Ланс, когда они с Аллисон остались наедине. — И ты тоже?

Аллисон рассмеялась:

— Я — вряд ли. Ненавижу сидеть на морозе.

— Тогда почему ты здесь?

— Сегодня наши друзья играют, мои и Джасс, — неопределенно отозвалась она.

Лансу стало очень интересно, кто именно из этих «громил» ее друг и как далеко простираются их дружеские отношения. Но ему не удалось это выяснить, потому, что его окликнул тренер:

— Тальбот, труба зовет!

— Мне пора. — Ланс беспомощно развел руками.

— Может, тебе стоит намотать на ботинки побольше скотча, — посоветовала Аллисон.

Он усмехнулся:

— Спасибо за заботу, только можешь не сомневаться: когда я в следующий раз выйду на лед, тебе не придется за меня краснеть.

Чуть позже Лансу пришлось пожалеть о своем хвастливом заявлении. Играть оказалось гораздо труднее, чем представлялось поначалу. На чистом льду ноги скользили немилосердно, а немногочисленные участки, покрытые снегом, были так разворочены, что превратились в крошево, в котором ноги буквально вязли.

К счастью, товарищи Ланса по команде имели больше опыта игры в зимних условиях. К концу предпоследней подачи счет был три — два в пользу «барменов». На последнюю подачу должен был выходить Ланс. Он бы с большим удовольствием отправился домой, но не мог подвести команду. К тому же он уже два раза растянулся на льду на глазах у Аллисон Паркер, и для него было делом чести поддержать свой спортивный престиж.

Честно говоря, он потому и пропустил первые подачи, что пытался покрасоваться перед Аллисон. Только покрасоваться не удалось. Наоборот, он себя выказал полным идиотом. И теперь у него оставался последний шанс сохранить лицо.