Путешествие в неизвестность - страница 8

— Когда ты мне там, на фабрике, рассказала о побеге, я долго думал и пришел к выводу, что это, возможно, открывает перед нами более широкие двери… За нас, украинцев, перед внешним миром выступают другие, но в конце концов мы должны заговорить сами. Скрипка в твоих руках может сделать большое дело. Но украинские музыканты, певцы, актеры не растут, как сорняки, их надо взращивать, как розы.

— О, Ярослав! Ты нанялся в садоводы?

— Может быть… Не смейся, Елена, но во-первых, тебе нужна была охрана, а во-вторых, я здесь потому, что люблю тебя, Елена! — горячо произнес Ярослав, порывисто обнимая девушку.

Но она быстро высвободилась и отошла к окну.

— Любовь?! Какие волшебные, но странно звучащие сегодня слова, Ярослав. Любовь висельников! — истерически вскричала она. — Какая может быть любовь, когда мы стоим у края собственной могилы, заглядываем в сырую землю… Там ползают черви, они съедят тебя, меня, и от наших бренных тел ничего не останется… Может, мы сгорим, может, наши тела будут разорваны на куски…

— Горько быть философом, Мне кажется, что человек, который слишком много знает — отравляет этим знанием свою жизнь… Погляди на Марию и Юрия. Они, как голубки, ласкаются, любят друг друга и счастливы этим. Они увлечены сегодняшней жизнью, и их, кажется, совсем не пугает то, что наступит завтра. Они всегда вместе, — вздохнул Ярослав, добавив: — Почему ты избегаешь меня?

— Не у всех, Ярослав, одинаковый характер. Где один находит удовольствие или радость, — другому становится грустно или видится несчастье. Пойми, друг мой, что тело летит в пропасть. Тела нет. И не стоит любить на секунду… Наши души полетят вместе. Быть может, позднее люди сумеют разгадать тайну души — живые войдут связь с душами умерших, — я слышала, что ученые уже делают такие попытки, — и тогда…

— Елена! Ты в своем уме?

— Да… Я очень много думаю о жизни наших душ… Ярослав! Любимый! Не смей больше говорить о любви, — сказала она. На ее лице было написано страдание, но глаза блестели от глубокой внутренней радости. — Если мы не погибнем — я буду любить тебя до гроба, а когда погибнут наши тела, моя душа будет любить твою вечно, вечно…

Ночь. В камине тлеют угли, чуть освещая четыре силуэта сидящих вокруг людей. На стенах старинной залы развешаны охотничьи трофеи — головы диких кабанов и рога оленей. Они сверкают стеклянными глазами, и Елене Ярош кажется, что будь она одна, эти головы кинулись бы на нее. Поэтому она теснее прижимается к Ярославу. Он такой мужественный и сумеет защитить ее от страшных и уродливых врагов.

В расщелинах перекликаются сирены воздушной тревоги и сменяются отголоском далекой бомбардировки.

Четверо земляков делятся рассказами из прошлого, пытаются развеять уныние, что наполняет их сердца.

— Вы, Елена, когда-то учились в музыкальной школе? — спрашивает Юрий.

— Да. Я закончила школу с высшей наградой — золотой медалью — после еще училась у профессора Середенко. День первого выступления был самым радостным днем моей жизни. Хотите, друзья, расскажу вам об этом?

— Просим, Елена! Просим!

— Мое сердце замирало, когда я в красивом вечернем платье от лучшей львовской портнихи поднялась на ярко освещенную эстраду родной школы. Я боялась поднять глаза, встретиться со взглядами тысячи слушателей. Больше всего я боялась, что они загипнотизируют или сглазят меня. Аккорд. Мой смычок коснулся струн скрипки, и зал наполнился все новыми, нарастающими волнами звуков. Они уносили меня и слушателей, словно на крыльях, в небо мечтаний. Ведь каждый человек по своему вкусу создает иллюзию лучшего, желанного. Я позабыла обо всем. Только бурные аплодисменты, как волны дальнего и теплого моря, вернули меня к действительности, и я, смело взглянув в зал, увидела тысячи блестящих от слез глаз… Это были слезы

радости и лучшие минуты моей жизни.

— Да. Это лучшая награда артисту! — мечтательно сказал Ярослав.

— Но как это далеко от нашей действительности!

— Жизнь актеров и знаменитых музыкантов мне неизвестна — я дочь крестьянина. Но и у нас дома были свои крестьянские радости. Бывало, выйдем на поле, где волнуется спелая золотая пшеница… жнем, поем песни, и они несутся в бескрайнее голубое небо… Какие это были замечательные дни… — рассказывала Мария.