Путешествие в страну миражей - страница 17

В тот момент до меня не дошел глубокий смысл легенды. Лишь после, наслушавшись других рассказов, в которых о людях, вырастивших в пустыне дерево, говорилось как о героях, я понял: рождение зелени среди иссушающих песков еще очень долго будет здесь удивлять людей и восприниматься как чудо.

А потом мы отправились в Ничку — другой поселок, относящийся к этому же поссовету, но расположенный в шестидесяти трех километрах от Карамет-Нияза. Катер на подводных крыльях мчался по каналу, не оставляя волн. Было полное ощущение не плавания, а именно езды на автомобиле — ровной, монотонной, стремительной. И моторист больше походил на шофера, сидел за обыкновенной баранкой перед приборной доской, точно такой же, как в легковой машине, и никелем сверкала перед ним такая же, как в обычных такси, надпись «Волга». Цапли тяжело поднимались из прибрежных зарослей и, словно соревнуясь в скорости, летели параллельно катеру. Плотные стены камыша были аккуратно подрезаны у воды неутомимым мелиоратором — белым амуром. Над камышом там и тут высились желтые пески с упругими саксаулами. В ивняке, разбросанном на пологих берегах, паслись коровы. Но мелькал очередной поворот — и вот уже сыпучие склоны барханов сползали в воду, и древними истуканами стояли на склонах верблюды, высокомерно глядели на широкую реку, перегородившую караванные тропы. Верблюдам канал был вроде бы и ни к чему, они боялись воды: они не умели плавать.

Через каждые десять минут катер проскакивал мимо работавшего землесоса, притормаживал перед ним, дожидаясь, когда оттуда, с палубы, махнут нам — плывите, мол, дальше, трос опущен. Землесосы расширяли канал, длинными хоботами рыли берега, выливая желтую пульпу куда-то за барханы, и вода после них становилась мутной, под стать амударьинской. Временами катер останавливался и в стороне от землесосов, давал задний ход, сбрасывая со своих подводных крыльев зацепившиеся палки, и снова стремительно мчался по широкой и пустынной реке от одного поворота к другому.

Ничка появилась неожиданно, поднялась на левом берегу стеной тополей, выбежала одноэтажными домиками к невысокому обрывчику. Пока мы подплывали к ней и причаливали к дощатому мостику, моторист-шофер успел сообщить мне об этом «самом пустынном» на канале поселке много интересного. В Ничке насчитывалось до полутора тысяч жителей. Было здесь все, чему полагается быть в благоустроенном поселке: магазины, гостиница, столовая, школа, отличный Дом культуры с библиотекой, бильярдной, спортивными комнатами и таким зрительным залом, что в нем могло бы собраться все взрослое население поселка.

Гостиница оказалась такой чистой и уютной, что ей могли бы позавидовать многие районные города. В гостинице было пятьдесят семь мест, которые, как сообщила заведующая, тихая хлопотливая женщина с подкупающе доброй улыбкой, Роза Алексеевна Харламова, почти всегда заняты полностью (как видим, и в этом Ничка не отстает от Большой земли). Последнее сообщение вызвало недоумение. Все-таки пустыня. Но, рассудив, мы с Карашем Николаевичем пришли к выводу, что в этом рукотворном оазисе нужно срочно строить еще одну гостиницу, ибо уставшие от урбанизации наши сограждане, узнав о существовании этого тихого уголка, того и гляди толпами кинутся сюда.

Целый день мы бродили по поселку и окрестностям. Фотографировались на горячих барханах, сидели в зарослях саксаула, высаженного здесь, чтобы остановить пески, подолгу стояли у небольших озерков, оставшихся от зимних разливов и похожих скорее на обыкновенные лужи с мутной водой и зыбкими илистыми берегами без единой травинки. Но на берегах этих луж лежали створки ракушек величиной с пепельницу, но посередине время от времени серебристо вскидывались белые амуры размером от кончиков пальцев до того места руки, на котором иные рыболовы-любители набивают себе синяки, когда хвалятся сорвавшимися едва непойманными рыбами. И все больше я утверждался в мысли, что здесь, среди первозданной тишины, в отшельническом уединении пустыни будут когда-нибудь построены и дома творчества литераторов, и пансионаты для тех, кто в суете городов потерял самого себя.