Путешествие вокруг вулкана - страница 11

Оба ученых погибли, утонув во время осмотра Вечного Порога. Мария Кирилловна приняла на себя обязанности начальника отряда и довела экспедицию до конца. Это было еще до рождения Дани. Пятнадцать лет назад. Теперешний маршрут доходил только до Вечного Порога, где шло строительство большой гидростанции.

— И все-таки я всегда мечтала проделать этот путь снова, — застенчиво произнесла Пинегина.

— Ты мне писала- об этом, — с довольным видом подтвердил профессор. — Тебе, как лесничему, это принесло бы только пользу. Ыйдыга ведь на две трети проходит через территорию вашего лесхоза.

Ефрем Георгиевич, кажется, не был в восторге от этого плана.

— Опасное путешествие, — заметил он, кашлянув.

— Ты могла бы уточнить кое-что для своей работы по изучению малоизвестных перспективных пород! — лукаво добавил профессор. Как будто для этого нужно было сплавляться на плоту по реке!

— Ефрем, я поеду… ладно? — спросила Пинегина.

— Как хочешь, — серьезно ответил Пинегин, — если это надо для твоей работы… Только уж я сам сделаю плот.

— Он ведь парнем работал на сплаве плотов по Ангаре, — сообщила Мария Кирилловна.

— Когда Маруся училась в институте, я уже водил буксиры, как третий штурман, — тихо добавил Ефрем Георгиевич.

— Вы любили ту свою работу? — полюбопытствовала я.

— А как же!!! Дело, конечно, трудное… пороги, шиверы, перекаты, но — хорошо! Я ведь на Ангаре каждую сопочку, каждый мысок знал…

Невольное сожаление прозвучало в его голосе. Мария Кирилловна посмотрела на мужа. Он слегка смутился. Огромного роста, мощный торс, большие тяжелые руки, русые волосы подстрижены по-боксерски ершом, силач и богатырь, а смущается и краснеет, словно красная девица. Глаза у Ефрема Георгиевича синие, прямые, доверчивые и добрые. Я не спросила, почему он, речник, бросил любимую профессию. И без того ясно. А теперь он простой лесник. Жена — лесничий, с высшим образованием, пишет какую-то научную работу о дикорастущих. С осени главный лесничий идет на пенсию. На его место назначили Марию Кирилловну. Это уже известно.

— Я и лес полюбил. Разве можно не любить лес? — сказал мне, именно мне, будто отвечая на мои мысли, Ефрем Георгиевич.

— А я, когда вырасту, буду летчиком, — объявил подсевший к нам Даня. — В лесной авиации буду работать, как Марк Александрович. Пожары тушить.

— Молодец, Даня! — одобрил Михаил Георгиевич и ласково потрепал мальчугана за вихры.

— А кто это Марк Александрович? — спросила я.

— О! Это же Лосев! — в полном восторге закричал мальчик. — Такой хороший человек! — подтвердил Пинегин и даже почмокал губами.

— Лосев… Он — удивительный! — задумчиво улыбнулась Мария Кирилловна. — Если кто у нас попадет в беду, он идет к Лосеву, как к другу. Он любит людей.

Вечером вся наша компания была приглашена на ужин к директору лесхоза Андрею Филипповичу Жарову. Я представляла его пожилым человеком, похожим на Владимира Афанасьевича, и была очень поражена, увидев совсем молодого человека, насмешливого, острого на словцо. На вид ему не дашь более двадцати шести лет. (Оказалось, впрочем, тридцать два.)

Мамаша его была довольно эксцентричная, в прошлом акробатка, теперь растолстевшая, отяжелевшая, с тройным подбородком и необыкновенно живыми черными глазами, имела привычку употреблять совершенно некстати некоторые восклицания вроде: але, пли, гоп!

Ее звали Франсуаза Гастоновна. Она была француженка, но по-русски говорила хорошо. Кулинарка изумительная! В жизни я не ела такой вкусноты, как на этом ужине. В двух комнатах было очень уютно. На стенах висели фотографии цирковых артистов, снимки лошадей, ученых тигров и крокодилов и большой портрет самой Франсуазы Гастоновны, еще тоненькой и красивой, в трико и плаще, осыпанном блестками. Рядом висел портрет старшего Жарова, тоже акробата, весьма известного в свое время.

Было весело, просто, оживленно. Чувствовалось, что люди эти часто так собираются запросто. Лесники с женами, главный бухгалтер — холостяк, пожилая женщина-врач с удивительно симпатичным лицом и густыми седыми волосами, небрежно собранными в узел. Она часто курила. Старый лесничий, который уходил осенью на пенсию. К моему удивлению, он оставался жить здесь. Может быть, потому, что он вдовец и ему не с кем было ехать и не к кому, а здесь были друзья и коллеги, которые не раз еще обратятся к нему за советом и помощью. А это пенсионеру всегда приятно и лестно и спасает от ощущения ненужности.