Путешествие вокруг вулкана - страница 41

— Посылают вам привет! Очень беспокоились о вас. Я вчера был у них. Успокоил кое-как. Жаль, я не знал, что вы уже пришли в себя. Теперь обрадую их.

— Как же они обходятся без меня?

— Профессор направил им другого сотрудника. Какого-то молодого человека. Михаил Герасимович очень беспокоился за вас.

— О! На мое место…

Я была огорчена и раздосадована. Марк меня успокоил, как мог. И то — пока я поправлюсь, они закончат экспедицию!

Ведь маршрут лишь до Вечного Порога. Да и Марии Кирилловне пора принимать лесхоз. В отпуск она уже не пойдет.

— А Ефрем Георгиевич как себя чувствует? Он уже вернулся из санатория?

— Он уже дома с сыном. Поправился! Я с ним говорил по поводу Харитона. С начальником милиции тоже… Парень сильно изменился. К тому же больной. У него ведь обожжены легкие. Надышался раскаленного воздуха. Начальник милиции сказал, что, если Харитон поступит на работу, — отделается штрафом. Еще один раз поверят ему. Но Харитон до этого ничего и не обещал. Только доказывал, что тайга ничья и там всякий может охотиться. А теперь дал слово. Звал его к нам в лесную авиацию. Но он отказался наотрез. И вспоминать не может о пожаре.

Марк рассмеялся.

— Харитон говорит, что вы обещали ему место лесника?

— Да, обещала! Ох, как хорошо…

— Что хорошо?

— Что я остаюсь работать на Ыйдыге. Марк, вы познакомите меня с вашим отцом? Ведь контора нового лесхоза будет здесь, на Вечном Пороге. Будем часто видеться.

— Спасибо. Я приведу отца к вам. Много ему говорил о вас.

— Обо мне?

Марк невесело усмехнулся и взял мою руку.

— Какая стала худенькая рука… Отец* говорит, что за любимую женщину надо бороться, как за жизнь. В этом он прав, но, кроме того случая, когда эта женщина любит другого… Тася! Вы любите Василия Чугунова? Ведь так?

Наверно, я покраснела — меня бросило в жар, даже слезы выступили.

— Врач запретил мне волноваться, — нашлась я.

Марк тихо рассмеялся. У него была очень хорошая улыбка. Смех его красил.

— При всех обстоятельствах я ваш друг!

— Спасибо, Марк!

Я лежала одна целыми днями, смотрела на ветку ели в окне и раздумывала обо всем. Больше всего о работе лесничихи, которая мне предстоит.

И меня будут звать — «лесничиха». Сумею ли я стать таким хорошим лесничим, как Мария Кирилловна? С чего начать мою научную работу? Так, чтобы она явилась подготовкой, разведкой к главной моей теме о преодолении времени в лесоводстве.

Профессор уже знает, что я остаюсь на Ыйдыге. Он тоже приезжал меня навестить, и я ему сказала, что остаюсь работать с Марией Кирилловной.

Михаил Герасимович меня не отговаривал. Только взял мою руку и по-старомодному поцеловал ее.

— Может, тебе и лучше начать с этого, — сказал он. — Любому научному работнику полезно сначала поработать лесничим. Я тоже начинал с этого, Тася. Только не бросай научных исследований. Впрочем, ты не бросишь. С первого курса я распознал в тебе прирожденного ученого. Ты не теряй связи со мной. Не бойся «отнять время» — кроме удовольствия, ничего мне не доставишь. И Анне Васильевне пиши, хоть открыточки. Она поймет, что некогда. А я буду руководить тобою из Москвы. Что, если тебе для начала взять и разработать такую тему: «Роль селекции древесных пород в разрешении проблемы преодоления времени в лесоводстве». А?

— Мне кажется, к этой теме надо подходить не со стороны селекции!

Профессор искоса, добродушно и лукаво глянул на меня.

— Ага. Мы уже думаем об этом! А с какой же стороны?

— Еще не знаю, — честно призналась я. — Это потом, когда стану настоящим ученым. А пока возьму скромную тему, но постараюсь тщательнее обработать ее. Например: «Изменение биологических, экологических и гидрологических факторов в различных типах хвойного леса».

Профессор крякнул.

— Скромная темка, что и говорить. Ну, мы еще поговорим об этом на прощанье, когда буду уезжать.

Уходя, Михаил Герасимович сказал смущенно:

— Сказать откровенно, я даже рад, что ты здесь остаешься. По двум причинам. На Вечном Пороге организуется не просто лесничество, а опытное лесничество, научной работой которого буду руководить я. И мне очень нужны такие люди, как Пинегина и ты. Вот так-то, Таиса Константиновна Терехова! Поправляйся скорее!