Путевой дневник - страница 6
.
Налицо некая несогласованность в том, что касается инициативы и источника приглашения. В конце сентября 1921 года Ишивара от журнала Kaizo отправил Эйнштейну предложение приехать в Японию на месяц, за что ему причиталось бы 10 000 йен (приблизительно 1300 фунтов стерлингов)>23. Примерно в то же самое время Кошин Муробусе пригласил Эйнштейна на три месяца, также от имени Kaizo, и предложил ему 2000 фунтов в качестве компенсации дорожных расходов и платы за серию лекций в разных городах страны. И хотя ранее в том же году в минуты усталости Эйнштейн жаловался, что ему «осточертели эти лекции о теории вероятности»>25, на этот раз он согласился.
Он думал поехать в Японию осенью 1922 года. Однако в начале ноября вдруг стал недоволен предложенными финансовыми условиями: «Японцы настоящие мошенники. Они могут убраться восвояси, мне-то что. Но на таких жалких условиях я туда не поеду»>26. Вскоре он совсем отменил визит, указав на формальные расхождения в реквизитах двух приглашений как причину своего решения>27.
Однако всего лишь пять недель спустя Ямамото от имени «Кайдзося» отправил Эйнштейну официальное приглашение и контракт с такими вводными: шесть научных лекций в Токио и шесть лекций для широкой аудитории в различных городах Японии. Гонорар, который включал также расходы на разъезды и проживание, составлял 2000 фунтов>28. В середине марта 1922 года Эйнштейн признался близкому другу и коллеге Паулю Эренфесту, что он «не в состоянии противиться пению сирен Восточной Азии»>29. Вскоре после этого он написал Ишиваре, что его отъезд в Японию задерживается на месяц из-за посещения ежегодной конференции Общества немецких естествоиспытателей и врачей в Лейпциге в сентябре>30. В августе Академия наук Японии приняла постановление организовать торжественное приветствие Эйнштейна, и японское правительство начало готовиться к «дружественному приему»>31. Однако письмо Узуми Дои, одного из студентов самого Нагаоки в Императорском университете Токио, в котором он жестоко критиковал теорию относительности, показывает, что не всякий готов был рукоплескать Эйнштейну и оказывать ему прочие знаки почтения. Дои призывал его «вернуться к ортодоксальности, освободиться от разрушительных чар, под влияние которых [он попал], будучи молодым человеком 26 лет»>32.
Во время обсуждения условий соглашения Эйнштейн частично открыл причины своего желания отправиться далеко на Восток: «Приглашение в Токио меня очень обрадовало, так как я уже давно интересуюсь народами и культурой Восточной Азии»>33. Через три недели после своего приезда в Японию Эйнштейн написал статью о своих первых впечатлениях и в ней вновь заговорил о причинах, подтолкнувших его к положительному решению о поездке: «Когда от [Санэхико] Ямамото пришло приглашение в Японию, я немедленно решил отправиться в это большое путешествие, на которое уйдут месяцы. Хотя и не могу придумать никакого этому оправдания, кроме того, что я себе не простил бы, если бы шанс увидеть Японию собственными глазами был упущен. […] Для нас эта страна больше, чем все другие, окутана тайной»>34.
Новость о предстоящем турне по Японии дала повод возобновить переговоры о лекциях Эйнштейна в Китае. Однако обсуждение условий буксовало, порой возникали спорные вопросы. В сентябре 1920 года Юаньпэй Цай, ректор Пекинского университета, пригласил Эйнштейна прочесть там курс лекций>35. По всей видимости, Чиа-хуа Чу, профессор геологии этого вуза, находясь с визитом в Берлинском университете, лично провел с Эйнштейном переговоры от имени Цая. По его словам, Эйнштейн пообещал, что его следующее после Америки заокеанское путешествие будет иметь целью Китай. В марте 1922 года, узнав о его предстоящем турне по Японии, Чу написал Эйнштейну, чтобы возобновить переговоры. Он сообщил физику, что китайский университет хотел бы, чтобы он задержался там на целый год. Однако посольство Китая в Берлине уведомило переговорщика о том, что сам Эйнштейн объяснил дипоматам: теперь в связи с его обязательствами перед японскими слушателями у него будет время только на двухнедельную серию лекций в Пекине