Путевые впечатления. Кавказ. Часть 1 - страница 3

В эти времена мрака и ломки всех устоев, когда Про­метея посещал Океан и убаюкивало пение океанид, а он проклинал эту грубую силу, принуждающую гения бес­престанно склоняться перед ней, безуспешно борясь со стервятником невежества, пожиравшим не печень его, но душу, на скалах Кавказа не было других обитателей, кроме дивов — племени гигантов, занимавших всю землю, откуда отступила вода.

На языках древних жителей Азии «див» означало одно­временно «остров» и «гигант» — отсюда Мальдивы, Лак­кадивы и Серендив.

И в самом деле, не был ли каждый из этих островов великаном, вышедшим из морской пучины?

Не были ли титаны, воевавшие с Юпитером, остро­вами Эгейского моря, ныне угасшими вулканами, а в прошлом — великанами, извергавшими пламя?

Некий из этих дивов, по имени Аржанг, построил на одной из вершин Кавказа дворец, где, как уверяют пре­дания, доныне сохранились изваяния царей того вре­мени.

Чужеземец по имени Хушанг, сидя на своем двенадца­тиногом морском коне, напал на дивов.

Скала, сброшенная с вершины Демавенда, раздавила Хушанга и его коня, в котором легко узнается корабль с его двенадцатью веслами.

Черкесы, один из самых воинственных народов Кав­каза, еще и сегодня именуют себя адыгами. Корень этого слова — «ада», что на татарском языке означает «остров».

Слово «ада» и слово «Адам», означающее «человек», отличаются друг от друга всего лишь на одну букву, и, тем не менее, следует согласиться, что вряд ли суще­ствует этимология более неясная, чем эта.

Зороастр поселяет на вершине Эльбруса злого духа Ахримана, которого у нас переименовали в Ари­мана.

«Он бросается с вершины Эльбруса, — говорит Зоро­астр, — и его тело, распростертое над бездной, подобно огненному мосту, переброшенному между двумя мирами».

И наконец, на Шат-Альбрусе гнездилась Анка — гигантский гриф, птица Рух из «Тысячи и одной ночи», своими расправленными крыльями затмевавшая солнеч­ный свет.

Оставим, однако, предания и, словно в начавшем рас­сеиваться тумане, попытаемся уяснить себе историю Кавказа.

Взгляните на безбрежное море, по которому плывет исполинский корабль. Это море — потоп, этот корабль — ковчег. За две тысячи триста сорок восемь лет до Рож­дества Христова ковчег пристает к вершине Арарата: семя будущего человечества спасено.

Спустя два века Хайк основывает армянское царство, а Таргамос — грузинское[3].

Хотя исчисление дат и неясно, армяне и грузины утверждают, что Хайк и Таргамос были современниками Нимрода и Ассура.

Посмотрите, как проходят, словно почти бесформен­ные тени, Марпезия и ее амазонки. Эта воинственная царица покидает берега Термодона и дает свое имя одному из утесов Дарьяла. Иордан упоминает царицу, а Вергилий воспевает гору.

Но вот забрезжил рассвет. Появляется, в свой черед, Семирамида — дочь голубей. Она подчиняет себе Арме­нию, строит Артемизу, видит, как гибнет в битве ее воз­любленный, царь Ара Прекрасный, хоронит его возле Арарата и возвращается в Вавилон, чтобы умереть от руки собственного сына Ниния, этого Гамлета древно­сти, мстящего за смерть своего отца.

За тысячу двести девятнадцать лет до Рождества Хри­стова — даты начинают приобретать историческую цен­ность, — за тридцать пять лет до Троянской войны какое-то судно, дотоле невиданное в Колхиде, вошло в Фазис и бросило якорь под стенами столицы царя Эета, отца Медеи.

То был корабль «Арго», под началом Ясона отправи­вшийся из Полка в Фессалии за Золотым руном.

Не стоит пересказывать драматическую историю Медеи и Ясона: она известна всем.

За восемьсот лет до Рождества Христова, согласно Юстину, и за восемьсот двадцать лет, согласно Евсевию, пламя Сарданапалова костра освещает Восток. Вслед за гибелью сына Фула, когда в его державе начались раз­доры и из ее осколков три царя основали свои государ­ства, Паруйр положил начало независимости Армении.

Но вскоре Арцруниды, отпрыски Синаххериба, сто восемьдесят пять тысяч солдат из воинства которого за одну ночь уничтожил ангел-губитель и который был убит в Ниневии двумя своими сыновьями у подножия алтаря собственного божества, приходят в Армению; они всего на двадцать лет опережают иудеев, пленников Салмана­сара, отправленных этим завоевателем в Грузию и Лази- стан. Проезжая через Лазистан, вы еще и сегодня уви­дите в Рачинском уезде обитающее там воинственное племя иудеев. Все они потомки тех, кого победил раз­рушитель Израильского царства Салманасар. Предки их были современниками старого Товита, чей сын, сопрово­ждаемый архангелом Рафаилом, ходил к Гаваилу, требуя вернуть десять талантов, которые тот взял в долг у его отца.