Путевые записки итальянских путешественников XIV в. - страница 5

, и где отсекли голову святому Евангелисту Марку, там отпущение грехам и наказаниям. Новая Александрия, которую взял когда-то король Кипрский, когда проходил там, — та самая, что и нынешняя. Истинная правда, что потом Сарацины снова овладели ею, много укрепили ее прекрасными стенами, и толстыми башнями по стенам, все круглыми, и добрыми рвами, и говорят, что в ней Сарацин, и Иудеев, и Христиан-отступников шестьдесят тысяч человек. Стоит там адмирал[36] со многими оружными; город и округу стережет, и учинили бы они расправу, если бы заметили, что мы наблюдаем их крепости, потому что больше боятся здешних Христиан, которых называют Франками, нежели других Христиан какого бы то ни было другого колена, хотя нас и меньше числом. А это название Франки происходит от французов, так что всех нас зовут Французами. Оружные, что под этим адмиралом, — это Татары, Турки, Арабы и некоторые из Сирии. Голову и спину они себе не защищают, разве что иные начальники, и редко у кого латы или броня. На голове носят шапчонку, намотав вокруг белую меллину[37], повитую по-сарацински льняною тканью. Кое-кто из них носит сирийский лук и опоясан саблею. Сабля — наподобие меча, но покороче и к концу немного изогнута, и без острия. Кони у них почти как берберийские, и одного роста, и очень хороши на ходу, и держат их в стойле без подстилки либо кормушки. Правда, у них попона по бокам, зерно засыпают в мешочек, и привязывают его к голове двумя веревочками, так чтобы можно было в него просунуть морду, и так задают зерно. В Александрии есть господин от Султана, которого называют Ламолек, что значит то же, что король[38]. Он помещается в тех самых домах, которые были святой Екатерины Девы, но выглядят они иначе, нежели тогда, как мы вскоре расскажем. Жилище этого господина огромнейшее, и прежде чем войти тебе в королевский дворец, находишь огромнейшие двери, при которых нашли мы большой отряд воинов. И наш консул сказал одному из этих начальников: «Господин послал за этими паломниками, вот они и идут исполнить его распоряжения», — говоря на их языке. И тотчас ушел один из них и долго медлил с возвращением; куда ходил он — я не знаю, но тотчас впустили нас во двор и провели нас во главу двора к другим дверям, где красивое крыльцо, и было там много баронов и придворных. Они встретили нас приветливо, и часть из них окружила нас, провожая по красивой и широкой лестнице. Во главе этой лестницы двери большого покоя, где всем нам приказано было разуться, и потом впустили нас в покой. В верхней части восседал на шелковых тканях, скрестив ноги, этот король, а его бароны стояли перед ним, и был даже до трети покоя устлан пол прекраснейшими тканями и коврами, а вокруг по стенам прекраснейшие подушки. Другая треть покоя тоже была в коврах, хотя и не столь благородно и не столь добро убрана. Остальная треть, которая к дверям покоя, через которые впустили нас, была устлана прекрасными плетенками и морскими тростниками. И прежде нежели ступить нам на плетенки, приказано было нам встать на колени и поцеловать каждому свою правую руку; потом, как дошли мы до первых ковров, приказали нам сделать то же, и так у других ковров, где восседает господин. Оный своему толмачу приказал выспросить у нас многое про наши обычаи, и о наших привычках и силах, и об империи и папстве, желая знать, правда ли, что наш император некоронован[39] и что у нас два папы[40], как говорил народ, приходивший отсюда. О нашей силе, отваге и доблести, и об империи и папстве ответствовали мы, чтобы, по разумению нашему, к чести то было богу и святой церкви, по долгу нашему. И спрашивал он не без причины, потому что столь отлично язычество от нас, как в рассуждениях о Султане увидите, когда будем говорить о его состоянии. Вышли мы от сказанного господина и отправились смотреть, что за город, что за святые места и прочие достоинства сказанной земли.

Новая Александрия стоит на взморье, как сказано, и велика, пожалуй, как Флоренция, и торговый город, особенно же по части пряностей, сахару и шелковых тканей, затем что с одного боку у нее море, и близко там течет нарочито устроенная ровница