Пути и судьбы - страница 17
Видимо, и власти поняли это, думала Ази, потому-то доктора так скоро и освободили. Говорят, что надо было сделать операцию одному важному человеку, а он сказал: «Оперировать меня должен только Овьян».
Ему не говорили, что Овьян в тюрьме, а о других врачах он и слышать не хотел. Когда же он узнал, что Овьян арестован, то страшно рассердился на своих подчиненных и приказал, чтобы доктора немедленно освободили.
Так и сделали.
Было это правдой или не было — Ази не знала. Так она слышала.
Лишь бы застать его дома.
Старуха одела Аби, накинула ему на плечи одеяло, закутала. Микаэл взял брата на руки и вынес на улицу. За ним шел Левон. Сона и Арменаку Ази не позволила идти с ними. Так они и остались стоять на пороге, глядя вслед уходящим полными тревоги глазами.
2
Пригород был погружен в сырую осеннюю мглу. Затянутое тучами небо мрачно насупилось. Темную скользкую землю словно полили черным мазутом.
Поселок спал мертвым сном. Немая тишина стояла вокруг. Улицу освещали всего два-три тусклых фонаря. Они мигали подслеповатыми глазами, изредка набрасывая светлые заплаты на темное покрывало ночи.
Ветхие, полуразвалившиеся, точно в страхе прижавшиеся друг' к другу домишки напоминали спичечные коробки.
Узкие улочки, запутанным лабиринтом вьющиеся среди домов, были покрыты лужами, и под ногами, как в русле не совсем обмелевшего ручья, хлюпала вода.
В темноте трудно было что-нибудь разглядеть, и первые несколько шагов Микаэл сделал с опаской. Осторожно продвигаясь вперед, он вдруг по самую щиколотку ступил в лужу. Холод пронизал его до костей, и он, будто разом сбросив с себя оцепенение, зашагал быстро и уверенно.
Аби здоровой рукой вцепился в плечо брата; больную, закутанную в тряпку, прижал к груди и затих.
По пятам за Микаэлом шел Левон, а в нескольких шагах позади плелась Ази, покряхтывая, как старая лошадь, обремененная тяжелой поклажей.
До железнодорожного полотна они шли, шлепая по грязи, холод пробирал до костей. В городе, с его мощеными улицами и высокими домами, стало как будто легче — ноги на тротуарах не так скользили, ветер чувствовался меньше.
Микаэл время от времени оборачивался к старухе. Она понимала его без слов.
— Сворачивай налево… — сказала она, перестав кряхтеть, и добавила ласково: — Близко уже… сейчас…
Действительно, доктор жил недалеко, но обессилевшему мальчику дорога казалась нескончаемой. Левон несколько раз пытался помочь брату, но Микаэл не соглашался:
— Не надо… Он только-только успокоился…
Наконец у одного каменного дома старуха остановилась. Здесь жил доктор Овьян.
Как же теперь разбудить его! Не дай бог, старик рассердится и прогонит неурочных посетителей. Тем более, что в городе каждую ночь ограбления и убийства. Откроют ли им дверь?
А если доктора нет дома?..
Ази приказала Микаэлу постучать. Он осторожно передал Аби на руки Левону и постучал. Никто не отозвался, Микаэл постучал еще раз, сильнее. Все то же…
Неожиданно на помощь брату пришел сам Аби. Он, видимо, был хорошо знаком с этим подъездом…
Дом стоял на улице, ведущей к рынку, и озорной мальчишка не раз забавлялся тем, что подбирался украдкой к звонку, нажимал кнопку и тут же стремглав удирал…
Тяжело переваливаясь, жена врача спешила к двери и осторожно, как черепаха из своей брони, высовывала голову. Никого… Обескураженная старушка посмотрит направо, налево и, разведя руками, возвращается в дом.
А Аби в это время выглядывает, как крысенок, из-за какого-нибудь угла…
Так вот, оказывается, кто живет в этом доме!
Видя, что на стук Микаэла никто не отзывается, Аби попросил спустить его на землю и сам поднялся по каменным ступенькам. Искать кнопку звонка ему не пришлось — мальчик хорошо знал, где она находится.
Где-то в глубине дома глухо- прозвенел звонок. В глубокой тишине, царившей вокруг, звук этот показался всем пугающим и резким, таким резким, что Аби даже позабыл о боли, о том, что все они пришли сюда из-за него.
Было мгновение, когда он готов был убежать и спрятаться, как делал это обычно.
«А вдруг меня узнают? — подумал он, но сразу же и успокоил себя: Кто может узнать? Ведь меня не видели!..»