Путинбург - страница 70

новые здания соседствовали со старинными усадьбами, вместе с жильем строились сразу школы, библиотеки, поликлиники, магазинчики и кафе. И все это почти что в лесу: деревья не вырубали, сады оставляли как есть. Красивый оказался райончик. Так уж вышло, что все население было совершенно однородным по социальному положению: старшие научные сотрудники разных НИИ, профессура, довольно высокооплачиваемые инженеры военных заводов, капитаны загранплавания и работники торговли. К чему я это рассказываю: мы все были из хороших ПОЛНЫХ семей (кооперативная квартира стоила десять-двадцать тысяч рублей, матери-одиночки вряд ли бы могли себе такое удовольствие позволить). И среди нас не было детей номенклатуры, ментов, прокурорских, военных, даже артистов: все эти категории получали либо ведомственное жилье, либо номенклатурное. Мы были совершенно особой генерацией советских детей. И мы были РАВНЫМИ, хотя и очень разными. Во дворе не было драк и разборок,

«старших» и изгоев, это был райский район. Мы были какими-то удивительно интеллигентными и гуманными детьми.

И вот в этом чудесном месте построили интуристовскую гостиницу «Спутник». Сегодня мы бы назвали ее хостелом: удобства там были на этажах, номерочки крохотные, вид из окон никакой — так себе отельчик. А еще огромное общежитие для иностранных слушателей Военной академии, где жили сотни офицеров из стран Варшавского договора и всяких прочих дружественных стран типа Кубы, Вьетнама, Анголы и Северной Кореи. Вот это и сыграло в судьбе моего героя Бори Иванова роковую роль. Вокруг гостиницы всегда куча специального народа. И у всех деньги, чеки, шмотки. А у некоторых еще и наркота…

Боря после школы стал рэкетиром. Неправда, что в СССР рэкет появился только в девяностых. А как же контролировать десятки путан, рвущихся каждый вечер в ресторан, где пили тургруппы из Хельсинки и Стокгольма? Кто будет взимать налоги с официантов, продающих каждый вечер сотни бутылок левой (то есть не из ресторанного буфета) водки? С кем будут делиться дежурные на этажах, которым путаны платили по червонцу за вход в номер? А швейцары-отставники, берущие по трешке за вход в ресторан, в котором никогда не было свободных мест? Я уж не говорю про фарцовщиков, таксистов-отстойщиков, знающих немного финский и готовых отвезти клиентов в центр, покатать по набережным, свозить в «Березку»289, а заодно и поменять марки на рубли. И про парикмахерш из салона, стрижка у которых стоила раз в десять дешевле, чем в Финляндии, про ресторанных лабухов, которым кидали по тридцать марок за каждую песню из репертуара ABBA, про уборщиц, которые находили в номерах и деньги, и блоки сигарет, и пурукуми290 на чай.

Конечно, были в гостинице сотрудники спецслужбы мили-

ции (специальный отдел, охранявший иностранцев), следившие за всем этим безобразием, вербующие агентов-путан и стукачей-фарцовщиков, но разве можно контролировать весь этот четко отлаженный механизм? Да и брать деньги два зачуханных капитана милиции и один майор из райотдела КГБ не решались. Точнее, невозможно было брать у проституток да фарцовщиков.

Но вот получать с рэкетиров — это было еще туда-сюда. Ну и сливать им в ответку все, что настучали агенты. А еще рэкетиры умели координировать процесс: поддерживать порядок на объекте, гонять залетных291, особенно карманников и просто хулиганов, которые откровенно портили статистику — зарегистрированные преступления в отношении иностранцев всегда были скандалом на весь город. Как минимум это лишение премии, а как максимум — перевод с теплой точки просто на улицу. А кому захочется часами шляться по Невскому и смотреть, чтобы кто-то не подрезал у фирмачей292 фотоаппарат? Нужные были люди — эти самые рэкетиры. Всегда. Наверное, я никогда бы не смог стать криминальным репортером, если бы с малолетства не наблюдал бы этот вечный праздник жизни.

Гостиница «Спутник» специально была построена на окраине, подальше от центра. Демократичненькая такая. Для простого финского трудового народа. А основные бригады рэкетиров незаметно пасли куда более сладкие объекты в центре: «Асторию»,