Путник - страница 57

— Прости! Из-за меня неприятности — понуро молвила девушка.

— Ты ни в чём не виновата! — отрезал я.

В городе многие здания сложены из камня и кирпичей. Широкие улицы умощены ровными плитами. Похоже — под землей даже шла канализация, кругом чисто, ездили специальные повозки, убирающие дерьмо за животными.

Стояло множество магазинов с вывесками, повсюду мелькали стражники в форме, следя за порядком. На улицах ходили фонарщики с лестницами и зажигали свет на высоких столбах.

Нам следовало где-то оставить машину в безопасности и заказать комнаты для ночлега. Мы медленно ехали по столице, высматривая гостиницу. Подъехав к большому постоялому двору — я увидел огороженную высоким забором стоянку для экипажей. Место выглядело солидно, расположено недалеко от центра и решил остановиться тут.

Попытались заехать на стоянку, но путь преградил крепкий гном-охранник с топором и показал на табличку у сторожевого поста.

— Альтемида, солнышко, что там написано? — спросил я девушку.

— Рас-цен-ки! — певуче пропела арахна и озвучила их.

Простая стоянка на один день стоила три серебряных. Стоянка с кормлением и поилкой для животных — уже восемь, причём количество зверей и тип — не важен. Сутки стоянки с питанием отборным кормом, расчёсыванием грив, заточкой когтей, рогов и очисткой копыт, коли таковые имеются, мытьём животных и транспортного средства — стоили пятнадцать серебряных. Поилка бесплатно.

— Уважаемый! Остановлюсь на сутки, но мою повозку кормить не нужно — подмигнул охраннику и бросил пяток серебряных, моментально исчезнувших в широкой волосатой руке.

Стражник ловко поймал монеты, преданно глядя. Записал в книгу учёта. Можно не сомневаться — теперь он никого и близко не подпустит. Гном оттащил в сторону большую жердь загораживающую въезд и мы отыскали укромное местечко. Кругом стояли пустые кареты и повозки, в отдалении — загон с животными, рядом возились пара работников.

Арахна вылезла из машины, с наслаждением потягиваясь и разминая конечности, я же залез внутрь и пересыпал в порядком опустевший кошель разных монет и самоцветов из сидений. Взял рюкзак с вещами и ружьё. Надежно заперев машину — пошли на выход со стоянки.

Бедный гном обомлел — увидев арахну и попытался спрятаться за сторожевую будку. Мы невозмутимо прошли мимо, а потом, не выдержав — рассмеялись. Однако не всё так радужно. С тревогой на душе я ожидал реакцию посетителей, когда войдем в здание. Наверняка все перепугаются, станут обсуждать. Хорошо, если не бросят ничем.

Мне то — наплевать, но сильно переживал за Альтемиду. Для неё — первый выход в свет, реакция девушки, которая половину жизни провела одна и отвыкла от общества — меня это сильно беспокоило, ужасно нервничал.

Постоялый двор — высокое пятиэтажное каменное здание из зеленоватого камня. Альтемида прочитала вывеску.

«Богатый тролль». На табличке вырезано лысое существо тащившее мешок с монетами. Толкнув надёжную, широкую дверь — вошли внутрь. С трудом, но паучиха всё же протиснулась.

Главное чтобы не застряла потом, как Винни-Пух — вдруг вспомнил я мультик и едва не заржал во весь голос, но успокоился.

Здесь впервые увидел эльфийку. Наверно они редко покидали родные леса.

Девушка притаилась за стойкой у входа, встречая гостей. Это красивое создание высокого роста. Длинные острые ушки — испуганно прижались к голове. Во рту заметны мелкие зубы.

Довольно миловидная, но моя Альтемида лучше! В остальном — не отличалась от обычной женщины.

Принимающая с испугом сползла на пол, виднелась лишь дрожащая макушка с ушами и побелевшие пальцы, вцепившиеся в столешницу.

Подошёл к ней, поманив застывшую на месте арахну и негромко постучал по стойке.

— Ау? Есть кто дома? Не пугайтесь, я просто хочу снять у вас комнату с…

Тут невольно задумался — как назвать Альтемиду. На свидания не ходили, мужем и женой не были, даже не спали вместе. Точнее спали, но не так.

— Со своей девушкой! — решительно закончил, определившись. Сзади раздался шум, я обернулся. Альтемида не устояла на ногах и сползла на пол. Горящее лицо — девушка закрыла ладонями и покачивалась. Похоже она не ожидала, что официально признаю её своей. Вот вечно такая чувствительная, но мне это в ней нравилось.