Пьяная жизнь - страница 25

через окно со стороны спортплощадки, куда доступ с улицы

Мориса Тореза преграждал чисто символический забор.

Работа, по физическому и нервному напряжению,

оказалась самой пиковой за всю мою жизнь. Только вогнав

лопату в смесь щебенки, песка, окаменевшего цемента, дерева,

бумаги, железа я понял, что сторож в ночной тишине может

услышать скрежет даже на пороге школы. Единственный выход –

руками перемещать мусор. Но его было очень много и, к тому же,

мы не могли определить место «клада». Теперь мне больше всего

хотелось, чтобы время остановилось.

Фонарик поставили вертикально, на подсветку. Рыли

траншеями, с двух противоположных сторон, двигаясь друг-

другу навстречу. Восторжествовала воровская справедливость –

водку «выгреб» я, инициатор кражи.

Отдышаться не давало застревавшее в глотке сердце. Его

стук мешал прислушиваться. Погасив фонарик, посидели в

кромешной темноте, пока глаза начали фиксировать сероватый

оконный проем, почти под потолком подвала, но вровень с

беговой дорожкой спортивной площадки. Как в кино о

подпольщиках, Борька прислонился спиной к стене под окном,

сцепив перед собой руки. Я стал ногой на сцепку, вылез, принял

ящик, лопату, помог выбраться Борьке.

Как хорошо, что на Мориса Тореза небыло фонарей!

Мешок с ящиком пришлось тащить метров 400 на берег Черталы,

где в зарослях молодых побегов мы его слегка прикопали,

замаскировав сверху сухой травой и опавшими листьями. Две

бутылки взяли с собой.

Самые близкие наши друзья не знают об этой истории.

Поразительно, но никто из них не связал тот факт, что мы

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

постоянно являлись «затаренные» водкой на многочисленные

«возлияния», с фактом допросов в РОВД, о котором знала вся

Доманёвка?!

Одно из таких «возлияний» произошло в слякотном

декабре 1966 года. Был ли повод – точно не скажу. Помню, что

имелось три бутылки на четверых закаленных девятиклассников,

кусок хлеба, литровая банка консервированных кабачков (с тех

пор даже при их упоминании тянет на рвоту), стакан и сцена

летнего кинотеатра в лесу, в 50-ти метрах от старого райкома

партии, где работала мама.

Вначале все было прилично. Но уже за второй бутылкой

решили петь. Кабачки «не пошли» и между песнями, а то и во

время, начали бегать в угол сцены «побэкать». После третьей

бутылки Вася «отключился» и задремал на скамейке в зале,

напоминаю, летнего, тоесть без крыши(!), кинотеатра… Хорошо,

что мороза небыло, потому, что остальным показалось мало и

мы, забыв о товарище, спустились в поселок искать

приключений.

Поперлись к подружке Милке, у которой бывало домашнее

вино. На «пьяное» счастье она оказалась дома. На беду в

квартире «зашкаливала» жара. Вино, температура, смешавшись с

водкой и незабвенными кабачками, поставили нас буквой «Г» над

тазиком. Героическая Мила, вооружившись шваброй с половой

тряпкой, не успевала двигать тазик от одного к другому дружку.

Обессилев попадали на тахту.

Возвращение к реальности для меня началось с каких-то

хлопков. Показалось, что хлопает в голове. Открыв глаза, увидел

над собой разъяренное лицо Павла Михайловича, отца

одноклассницы:

Валерий Варзацкий