Пять фараонов двадцатого века - страница 49

Когда участники совещания вернулись в зал, к ним присоединился появившийся там генерал Людендорф в парадном мундире и заявил, что поддерживает государственный переворот. Ликующий Гитлер объявил о создании нового правительства Германии и стал пожимать руки своим «министрам». Это был его звёздный час, к которому он шёл таким трудным путём. Растерянные участники собрания начали один за другим расходиться и исчезать в ноябрьской ночи.[236]

Тем временем отрядам Рёма удалось захватить здание армейского штаба. Но заговорщики, видимо, плохо изучили итальянский опыт и упустили самое главное: не заняли телеграф и телефонную станцию. Посреди ночи одному из членов триумвирата удалось проникнуть туда и сообщить радиостанциям страны, что их заставили принимать участие в путче под дулом пистолета. Также он связался с армейскими подразделениями в окрестных городах и вызвал в Мюнхен войска лояльные правительству.[237]

Ни армия, ни полиция не поддержали путчистов. Но они не могли смириться с поражением. Утром 9 ноября они собрали демонстрацию в две тысячи человек и двинулись в сторону здания Военного министерства. Первый кордон полиции они преодолели, однако на улице Резидентштрассе дорогу им преградил мощный отряд. Многие участники демонстрации были вооружены. Началась стихийная перестрелка, в результате которой погибли четверо полицейских и 14 путчистов. Геринг был ранен в ногу. Рядом с Гитлером был убит знаменосец, но сам он отделался вывихнутым в свалке плечом. Многим участникам демонстрации удалось скрыться, однако большинство главных путчистов вскоре были арестованы.

Суд над ними начался в феврале 1924 года и длился почти месяц. Судья на каждом этапе проявлял невероятную снисходительность к подсудимым. Гитлеру было разрешено явиться не в тюремной робе, а в штатском костюме с орденом железного креста первой степени на груди. Свои ответы на вопросы он превращал в длинные политические речи. Ему позволили допрашивать членов триумвирата, выступавших в качестве свидетелей. Не было упоминаний ни о погибших полицейских, ни о разрушенных зданиях, ни о имевших место хищениях денежных средств. Обвинение в государственной измене завершилось приговором к пяти годам тюремного заключения и штрафу в 200 золотых марок.[238]

Содержание в тюрьме больше походило на пребывание в санатории. Камера представляла собой комфортабельную комнату на первом этаже, с широким видом на сельский пейзаж. Тюремщики иногда приветствовали узника негромким «Хайль Гитлер». Он получал горы дружеских писем и подарков. Посетители шли толпами, так что в какой-то момент он был вынужден ограничить их приток. Апрельские газеты сообщили, что отметить его тридцатипятилетие в большом зале собралось три тысячи человек. Заметки восхваляли человека, «который зажёг пламя свободы и народного самосознания в немцах».[239]

В таких условиях началось писание книги «Мейн Кампф».

В отличие от России, Италии, Германии, Китай был страной, утратившей в 19-ом веке монархические традиции. Власть императора во многих регионах оставалась номинальной, жизнью людей распоряжались местные царьки, опиравшиеся на военную силу. Революция 1911 года изменила форму, но не могла мгновенно установить централизованное правление. Каждая провинция оказывалась подчинённой какой-нибудь военной группировке, которые вели бесконечную борьбу с соседями, а также часто раскалывались изнутри.

После смерти Сунь Ятсена в 1925 году Чан Кайши стал признанным лидером Гоминьдана. 20 марта 1926 года он совершил военный переворот в Кантоне, объявил чрезвычайное положение, арестовал ряд коммунистов, блокировал резиденцию советских военных советников.[240] В июле НРА, имевшая около 100 тысяч штыков, начала знаменитый Северный поход, в котором ей противостояли крупные соединения местных милитаристов — дуцзюней. В качестве советского военного советника при ней находился известный военачальник Василий Блюхер. Армия националистов добилась успеха, к осени под контролем Чан Кайши оказались огромные территории в долине реки Янцзы.

В эти месяцы Мао Цзедун ещё активно участвовал в мероприятиях Гоминьдана, работал в отделе пропаганды. В мае его назначили директором Курсов крестьянского движения, собравших больше трёхсот слушателей, съехавшихся со всей страны. В докладе, прочитанном перед курсантами офицерской школы НРА, он обрисовал структуру китайской деревни, которую изучал в провинции Хунань. Во всех своих выступлениях и статьях он возвращался к тезису: «Если мы не привлечём на свою сторону крестьянство, революция не сможет победить».