Пять фараонов двадцатого века - страница 54

Он жизнь свою прожил в бою,

он жизнь свою прожил…

Иосиф Бродский

Когда рассказ идёт о самых страшных тиранах 20-го века, нам отрадно находить в их характерах отрицательные черты: лживость, кровожадность, самоуверенность, упрямство, бестолковость, лицемерие. Но справедливость требует, чтобы мы не отводили взгляд и от той черты, которая во всех культурах и на всех ступенях цивилизации вызывала и вызывает почтение или даже восхищение: их абсолютное бесстрашие перед лицом физической опасности.

Конечно, есть обстоятельства, в которых любой человек может неожиданно поразить нас, смело кидаясь в смертельную схватку на защиту своей страны, веры, семьи, чести. Однако в любом народе есть меньшинство, не просто обладающее смелостью, но постоянно рвущееся в бой. Для таких отсутствие опасности — как нехватка кислорода. Именно такие выберут пойти служить в армию или полицию, или пополнят ряды гангстеров и разбойников, или помчатся добровольцами на какую-нибудь далёкую войну. Именно такие во все века и у всех народов формировали особую касту воинов.

Сотни романов и исторических исследований рисуют нам подвиги преторианцев Древнего Рима, немецких псов-рыцарей, турецких янычар, французских мушкетёров, польских шляхтичей, украинских гайдамаков, российских гвардейцев и казаков, японских самураев. Иногда прирождённый воин сам брался за перо, и тогда мы получали возможность заглянуть в его внутренний мир через душевную призму Юлия Цезаря, Наполеона, Михаила Лермонтова, Эриха Ремарка, Эрнста Хемингуэя, Уинстона Черчилля.

Наша пятёрка тоже оставила обширные повествования о времени и о себе. Но обращаться с этими текстами приходится крайне осторожно, ибо авторы не обременяли себя требованием быть честными. Однако врали они порой так неумело, что сквозь их лакированные автопортреты здесь и там проступают жутковатые подлинные черты. Ведь и в судах неуклюжее лжесвидетельство часто проливает свет на подлинную картину преступления. Зато их принадлежность к касте воинов проявляется с пугающей откровенностью, ибо все пятеро были начисто избавлены от одной человеческой слабости: способности к состраданию.

В Индии каста воинов называлась кшатрии. Считалось, что им должны быть свойственны здоровое честолюбие, правдивость, благочестие и благонравие, хороший и развитый ум, умелое обращение с оружием, сила, выносливость и, конечно, смелость. В теории, именно эти качества и должны делать кшатриев достойными статуса правителя. Будем пользоваться словом кшатрии для обозначения касты воинов, чтобы избежать лингвистической, этнической, географической, исторической путаницы в исследовании данного феномена.

Попытки формировать касту кшатриев по принципу сословного наследования очень быстро приводили к печальным результатам. Почему-то кшатрии отказывались рождаться только у кшатриев, и военное сословие хирело. Монархи заметили это и стали искать обходные пути. Уже в 12-ом веке испанский король Альфонс Седьмой выпустил закон, «разрешающий простым испанцам вступать в рыцарское сословие, если они проявляли свойства, требуемые от смелого воина».[262] Турецкие султаны пополняли корпус янычар, похищая младенцев у воинственных горных народов своей империи и воспитывая их в специальных школах. Пётр Первый увидел, насколько ослаб воинский дух бояр и детей боярских, и учредил «Табель о рангах», которая открывала путь к офицерским чинам смелой молодёжи из простонародья.

На племенной стадии существования человеческих сообществ быть воином считалось священной обязанностью каждого мужчины в возрасте от 15 до 60 лет. У скифов тот, кто за целый год не убил ни одного врага, окружался позором, его обносили почётной чашей на пирах. У американских индейцев, чтобы завоевать какой-то авторитет, право жениться, нужно было отличиться «на тропе войны», украсить себя скальпом иноплеменника. Норманские скальды прославляли в своих песнопениях только военные подвиги. Племя, в котором воинский дух ослабевал, обречено было погибнуть в безжалостной борьбе со свирепыми соседями, как погибли, например, гуроны, истреблённые почти до последнего в долгой войне с шестью племенами ирокезов, сумевшими объединиться..