Пять лет на площади (1989-1993 гг.) - страница 14

Собравшиеся бурно приветствовали антикоммунистические высказывания оратора, но со скукой на лице слушали рассуждения о товарном производстве, пользе кооперативов и безработицы (после событий осени 1993 года этот Иванов стал регулярно появляться 4-го октября на траурных мероприятиях «коммуно-патриотов» возле стадиона «Красная Пресня»).

В последние дни года удалось побывать на нескольких предвыборных собраниях жителей Фрунзенского района по выдвижению кандидатов в депутаты в районные, городские и республиканские Советы от демократических и патриотических движений. Поскольку явка избирателей на эти собрания составила всего лишь от 30 до 60% от их необходимого числа, кандидаты в кандидаты не были утверждены кандидатами; зато доверенные лица кандидатов и сами кандидаты изложили свои программы, избиратели их выслушали и разошлись.

Чувствовалось, что люди подустали от всего услышанного и увиденного в этом году.

В январе в Москве не было ни многочисленных демонстраций, ни митингов. Лишь на Пушкинской площади на широком тротуаре у здания «Московских новостей», где с осени 1989 года с молчаливого разрешения властей стал функционировать своеобразный «Гайд-парк», регулярно собирались люди, чтобы потолковать о происходящих в стране событиях. В будние дни собрания проходили обычно в вечернее время, а в выходные — с утра до вечера. Люди приходили и уходили, но одномоментно на этом пятачке находилось не более 500 человек. Все свободное пространство стены редакции «МН», до уровня вытянутой вверх руки мужчины высокого роста, было заклеено различными листовками, вырезками из газет и другими печатными материалами преимущественно антисоветского и антикоммунистического содержания. Здесь же шла продажа с рук изданий «неформалов».

Взбудоражили собрания на Пушкинской события в Баку, куда 20 января были введены войска и объявлено чрезвычайное положение в связи с происходившими там армянскими погромами. Большинство склонялось к тому, что России нечего вмешиваться в дела азиатов. Появлявшиеся на Пушкинской армейские офицеры (чаще всего, почему-то, капитаны и майоры) убеждали собравшихся в том, что «хватит проливать русскую кровь за чужие интересы» и приводили в пример Афганистан. Либеральная пресса одобрила действия Горбачева по вводу войск в Баку, но с оговорками, что это надо было сделать раньше, до начала армянских погромов.

Первая демонстрация в 1990 году состоялась в воскресенье 4 февраля. Объявления о митинге появились на Пушкинской за три дня до его проведения. В них говорилось, что «брежневско-сусловский аппарат и клика Лигачева рвутся к власти» и поэтому всем, кто поддерживает демократические преобразования в стране, следует принять участие в намечаемом мероприятии. Предполагалось, что на митинге выступят Ельцин, Афанасьев, Попов и другие лидеры оппозиции. Сбор участников был намечен у Парка Горького к 12 часам. Оттуда они должны были двигаться по Садовому кольцу до Маяковки, а затем по улице Горького на Манежную площадь.

Официальное разрешение на проведение демонстрации и митинга оппозиции именно в Центре Москвы было дано впервые. Предстоящему мероприятию сделали небывалую рекламу: листовки у станций метро и на остановках общественного транспорта, заметки в московских городских газетах, сообщения накануне и рано утром в день проведения митинга по первым программам всесоюзного радио и ТВ (например, программа «Взгляд») и, наконец, постоянные объявления по радиосети метрополитена о том, что «в воскресенье во время проведения массовых мероприятий будут закрыты на выход станции „Пушкинская“, „Горьковская“, „Чеховская“, „Маяковская“, „Проспект Маркса“ и „Площадь Революции“».

Погода в этот день выдалась не по-зимнему теплой: плюс два градуса, сухо, переменная облачность. Примерно в половине второго колонна подошла к Маяковке, занимая по ширине всю проезжую часть Садового кольца. Над колонной развевались шесть бело-сине-красных флагов, два национальных флага Грузии и по одному флагу от Московского народного фронта, РНФ, КАС, РУХа, Армянского общенационального движения и экологов.