Пять недель в Южной Америке - страница 5

В 10 часов утра 14 апреля подошли к Карлсхамну. Пришли туда со «своими» чайками; они так и не покинули нас, питаясь отбросами с камбуза*. Карлсхамн — это маленький портовый городок, построенный на гранитных скалах, которые выступают из воды и составляют основную черту всего пейзажа. Маленькие домики стоят прямо на скалах, иногда возле них натаскана земля и устроены садики, позади домиков и между ними на скалах же растут сосны, реже дуб и совсем редко береза и бук. Сосны корявые, всего 6–8 и не более 10 метров высоты. Гранитные скалы под сосняком чаще всего покрыты мхами, иногда встречаются небольшие куртины боярышника, малины и можжевельника.

Здесь уже весна. Днем было +8° и ласково светило солнце. Распускаются листья ивы и лопаются почки у березы. Ходим по городку в расстегнутых пальто.

В центральной части города (если так можно назвать улицу, где расположены магазины и учреждения) очень мало публики. В магазинах не видно покупателей. Прохожих очень мало. Но зато много велосипедистов. Население от мала до велика ездит на велосипедах. Возле магазинов и у подъездов устроены специальные стойки для переднего колеса велосипеда. Ездят на велосипедах виртуозно, прямо будто срослись с ними: здороваются на ходу за руку, угощаются сигаретами, закуривают и… почти не дают звонков, а ловко объезжают прохожих, хотя при этом переезжают почти на другую сторону улицы. На каждом велосипеде багажник и на нем, кроме того, еще бывают приделаны особые сумки или корзинки. Пожилые хозяйки везут в них снедь, обувь из ремонта и т. п. Возле порта находится цементный завод. В обеденный перерыв из ворот завода выезжают в разные стороны сотни две велосипедистов.

Швеция-одна из «счастливых» стран Европы: она не только не участвовала в мировой войне, но даже избегла немецкой оккупации, какой подверглась ее соседка Норвегия. Благодаря этому здесь только основные предметы питания были «рационированы»: мясо, хлеб, жиры, сахар. Были затруднения с одеждой, обувью; сейчас США наводняют Швецию своими лежалыми товарами, а «рационированные» продукты можно приобрести без ограничения по повышенным ценам.

Но это не для рабочих и мелких служащих. Часто мы видели, как у витрин магазинов стоят голодные «зрители» соблазнительной снеди и отутюженной одежды, лакированных ботинок и накрахмаленного белья, расположенных за толстым зеркальным стеклом: они недоступны карману рабочего человека из-за высокой цены, обозначенной на этикетке.

На причальной стенке порта постоянно «дежурят» безработные в ожидании случайной работы по разгрузке судов, а пока выпрашивающие у моряков набить табаком трубку или покурить сигарету.

В Карлсхамнском порту стояло десятка три парусников и штук пятнадцать пароходов и теплоходов. Большинство — шведских, часть финских. Шведские корабли выделяются чистотой и, как рассказывают, отличаются превосходными мореходными качествами.

На другой день в полдень мы ушли из Карлсхамна. (Здесь мы перешли на среднеевропейское время; по московскому это было уже 14 часов.) Пошли прямо на юг. Ледокол впереди нас, так как по ледовой сводке предстоит встретить еще тяжелые льды. Вскоре вступаем в них. Сильно снижается скорость хода. Потом спускается туман, мы теряем из виду ледокол и перекликаемся с ним гудками. Так и идем за ним по звуку.

Ночью останавливаемся из-за густого тумана и льдов. Каждые две-три минуты «Грибоедов» дает подряд два гудка. Существует такое правило: корабль в тумане, находясь в дрейфе, дает подряд два долгих гудка каждые две минуты, на ходу-один гудок через такие же промежутки времени. Гудок у нашего «Грибоедова» сильный, от него вибрируют стенки каюты, с непривычки каждый раз вздрагиваешь и спать при такой «музыке» не очень-то удается.

Настало 16-е число. Пошли вперед малым ходом, По-прежнему туман и по-прежнему перекликаемся с «Сибиряковым». Все время встречаются льды: то битые, то цельные поля, то наторошенные и смерзшиеся. Иногда они почему-то коричневатого, грязного цвета.

В 12 часов 45 минут стало светлее вверху, появились проблески солнца, но над морем туман по-прежнему густой. Шли еще некоторое время, но очень скоро туман сгустился так, что мы снова остановились. Гудели остаток дня и всю ночь, причем после полуночи «потеряли» «Сибирякова», то есть перестали его слышать.