Пять сантиметров в секунду

Макото Синкай

5 САНТИМЕТРОВ В СЕКУНДУ

Цепь истории oб их отдалённости

История первая. Отрывок о цветущей сакуре.

1

— Очень похоже на снег, правда? — говорит Акари.

Стой поры прошло семнадцать лет; мы с Акари тогда только-только перешли в шестой класс младшей школы’. По пути домой мы, волоча тяжелые ранцы, идем мимо небольшой рощи. На дворе весна, в рощице выстроились в ряд бессчетные сакуры в цвету, вокруг, куда ни глянь, танцуют, повинуясь неслышной мелодии, лепестки, асфальт под нашими ногами застлан белоснежным лепестковым ковром. Воздух теплый, небо прозрачное до бледности, как если бы в воде развели голубую краску. Неподалеку пролегают большая магистрали и железнодорожная линия Одакю, но сюда их шум почти не доходит; поблизости, словно благословляя весну, щебечут на все голоса птицы. В округе, по которой шагаем мы с Акари, никого больше и нет.

Такая вот весенняя сценка, точно запечатленная на картине.

По крайней мере, мне то время запомнилось именно такой красочной картиной. Ну или эпизодом фильма. Когда я фокусируюсь, пытаясь извлечь из памяти давно прошедшее, я вижу нас с Акари со стороны, будто нахожусь за пределами кадра. Bот мальчик, которому недавно исполнилось одиннадцать, вот его ровесница, девочка того же роста. Две удаляющиеся фигурки идеально вписываются в сияющий мир. На этой картине они всегда уходят прочь. Девочка неизменно срывается с места и бежит вперед. В этот миг (вспоминаю я) сердце мальчика переполняется смутным чувством одиночества на меня, уже повзрослевшего, налетает ни с того ни с сего легкая грусть.

Чего уж теперь. Я вспоминаю, как Акари сказала, что кружащие повсюду лепестки сакуры похожи на снег. Вот только я никакого снега в них не видел. Toгда я думал, что сакура — это сакура, а снег — это снег.

— Очень похоже на снег, правда?

— На снег? Ну уж…

— Ох. Ну да ладно, — отстраненно сказала Акари и,

оторвавшись на два шага, обернулась. Ее каштановые

волосы блестели, отражая небесный свет; и вновь она

произнесла нечто загадочное:

— Пять сантиметров в секунду ..

— Э… ты о чём?

— А ты как думаешь?

— Понятия не имею.

— А ты подумай немного, Такаки-кун!

Я снова не понял, о чём она говорит, и честно сказал, что не понимаю.

— Скорость, с которой падают лепестки сакуры. Пять сантиметров в секунду.

Пять сантиметров в 8 секунду. Как волшебно звучали эти слова! Я честно выразил свой восторг:

— Ух!.. Акари, ты так много всего знаешь!

Она довольно засмеялась.

— Хочешь еще? Дождь падает со скоростью пять метров в секунду. Облака падают со скоростью один сантиметр в секунду.

— Облака? В смысле, которые в небе?

— Которые в небе.

— А они разве падают? Они разве не плывут?

— Они падают. А не плывут. Тучи состоят из капелек дождя. Это издалека кажется, что огромные тучищи парят в небе. Капли медленно падают, постепенно становятся больше и больше, превращаются в дождь или снег и достигают земли.

— Ух ты!.. — искренне восхитился я и посмотрел на небо, а потом опять на сакуру. Акари рассказывала про облака звонким детским голоском и с такой радостью, словно открывала мне важнейшие секреты вселенной. Пять сантиметров в секунду!

— Ух ты!.. — передразнила меня Акари и вдруг побежала вперед.

— Эй! Подожди! Акари!..

И я не мешкая побежал за ней.

*

В те дни мы с Акари завели обычай обмениваться знаниями, почерпнутыми из телепередач и книг; по дороге из школы домой говорили о том, что казалось нам важным, — например, о скорости, с которой падают лепестки, о возрасте вселенной, о температуре плавления серебра. С усердием белок, готовящихся к зимней спячке и лихорадочно запасающихся желудями, или путешественников, что не решаются взойти на корабль, пока не научатся распознавать созвездия, мы жадно собирали разбросанные по миру сверкающие крупицы знаний. По неведомой причине мы были убеждены в том, что эти знания пригодятся нам в дальнейшей жизни.

Да, именно так. Потому-то мы с Акари и узнали в те дни много всякого. Мы запомнили, какие созвездия и где можно наблюдать летом, осенью, зимой и весной — и как меняется блеск Юпитера, когда он движется по небосводу. Мы поняли, почему небо кажется синим, почему на нашей планете сменяются времена года; выяснили, когда с лица земли исчезли неандертальцы; выучили даже названия исчезнувших видов животных кембрийского периода. Всё огромное и далекое притягивало нас куда сильнее, чем обычные люди, такие же, как мы. Прошли годы — и я почти всё позабыл. Сейчас я помню лишь, что некогда знал что-mo, но и только.