— Исайя Андреевич! Посмотрите-ка, как мне этот ботик к лицу.
«Господи! Это же не зеркала — это тени», — подумал Исайя Андреевич.
Это его же собственный план осуществился для него таким роковым и непостижимым образом.
И когда Исайя Андреевич понял это, все вместе — зеркала и стеклянные двери, со всеми этими старушками, зонтиками, ботиками и очками, — с пяти сторон сойдясь над ним в узкую пятигранную пирамиду, внезапно осело, брызнуло на него, лопнуло со звоном и разлетелось в мелкие сверкающие дребезги.
У въезда в кладбище, как всегда, пришлось подождать, а потом еще ждали в автобусе. Александр Иванович куда-то ходил и через полчаса вернулся с молодым мужчиной в новом ватнике, который пошел впереди, показывая дорогу. Александр Иванович и три старых большевика, такие же ветхие и слабые, каким был недавно Исайя Андреевич, несли, спотыкаясь, оклеенный бумагой, расписанной под серебряную с листиками, тяжелый и неудобный для несения гроб, а за гробом гуськом шествовали пять старушек в очках, в одинаковых новеньких ботиках и с одинаковыми черными зонтиками в руках.