Пять звезд капитана Ибрагимова. Том I - страница 17

– У них нет музеев, – тихо произнес Макаров.

– Что, простите?

– Когда имеешь дело с каракарцами, надо понять их логику. Для каракарца нет абсолютного понятия пользы или вреда, бесполезно взывать к их рациональности, проводить взаимовыгодные сделки, основанные на принятых у нас показателях эффективности. Я сталкивался с каракарскими торговыми агентами на Процеоне-II, когда с ними торговал мой отец. Несмотря на то, что они тоже когда-то были землянами, их внутренняя организация и образ мысли претерпел значительные изменения. Они могли уступить, провести сделку умышленно в ущерб себе, если видели, что она совершается красиво. Иногда же, наоборот, выставляли совершенно неприемлемые условия, грозящие лишними ограничениями и обременениями, не имеющими к сути сделки никакого отношения. Каракарцы не отягощены нашей моралью, у них она другая. Они верят, что отвечать добром на зло плохо, так как это порождает зло, а отвечать злом на добро – хорошо. Для них вещи практичные, но некрасивые нефункциональны. Каракарцы – это эстетствующие философы-воины, доказавшие превосходство своей цивилизации. Не пытайся понять…

– … народ, у которого нет музеев? – усмехнулся техник.

– Нельзя сказать, что они совершенно отличны от нас. Конечно, их манера говорить от третьего лица с непривычки обескураживает. Так каракарцы различают собственное мнение и мнение, что продиктовано их должностью. Они считают, будто так честнее. Мы называем это «официальной позицией». Они же дистанцируются по-своему.

– Звучит забавно.

– Соберись, – велел Макаров, когда они достигли конца коридора, и адъютант взялся за пневморучку высокой красной двери, ведущей в переговорный зал. – У человека в голове каждую секунду происходит несколько тысяч операций. Некоторые являются мыслеформами, некоторые проходят в подсознании. Но для суггестов и телепатов все наши мысли – явь. Возможно, мы уже проиграли переговоры. Входим без надежды и сожаления…

Техник глубоко вдохнул и выдохнул. Это его внутренне дисциплинировало. На несколько секунд закрыл глаза, когда же открыл их, был готов свершить свой подвиг и еле заметно кивнул.

– Отлично.

Пневморучка со свистом повернулась, дверь медленно отворилась. В зале никого не было. Тусклый красный свет падал на большой переговорный стол, а на стенах помещения темнели причудливые узоры-картины, повествующие о покорении предками каракарцев их Новой родины, планеты-столицы всего Каракар-Кар’деша.

Новая родина, планета под названием Фуратар в системе C-06, была заселена более двухсот лет назад беженцами после эпидемии, охватившей три населенные планеты Караша. Связь с ними вскоре утратилась. Прошло полтора века, и первые корабли новой цивилизации прибыли со стороны Фуратара с исследовательской миссией в систему Караш. Появившаяся вскоре военно-дипломатическая миссия предъявила местной администрации требования вернуть планеты Караша под юрисдикцию Фуратара по праву первоначального владения.

Населенные миры Караша пережили эпидемию и при поддержке правительства Ребулы не более чем за сто лет восстановили экономику и производство. В их планы не входило отказываться от юрисдикции землян в пользу каких-либо прав потомков беженцев, улетевших в неизвестном направлении в самые тяжелые годы истории миров Караша. Губернатор столицы системы Караш – планеты Нолгар-III – прямо заявил, чтобы каракарцы убирались туда, откуда пришли. Каракарцы ответили орбитальными бомбардировками. Так началась оккупация миров Караша и первая война истиннолюдей и каракарцев, длившаяся пять лет. В ходе войны каракарцы оккупировали миры Караша и практически полностью уничтожили систему Вазгур, стратегически важный удаленный мир под протекторатом Тилуриги, богатый полезными ископаемыми.

Война закончилась установлением зоны карантина, и мир продлился сорок лет, пока каракарская эскадра не напала на Ребулу, Альфу и Талуриги. Геноцид Ребулы – стратегического коммуникационного и политического узла всего Центаврийского сектора и четырех ее миров – Арата, Кронкса, Берекадара и Процеона-IX – был отображен в гравюрах на стене напротив двери, через которую вошли Макаров и Лешин. От одного вида этих картин и ужаса, запечатленного на лицах жителей Арата, гибнущих в пламени орбитальных ракет, делалось тошно. Малой части воображения хватало, чтобы окончательно утратить веру.