Пятисотлетняя война в России. Книга первая - страница 55

за каждого повешенного».

Разбой в деревнях был пострашнее, чем в городах. Крестьянские дома подвергались обыскам. Вместе с хлебом конфисковались любые ценности, которые удавалось обнаружить в нехитрой обстановке деревенских изб. Не говоря уже о деньгах, отбирались даже дешевые женские украшения из «дутого» золота, оклады икон, разная мелочь, купленная в свое время на уездных ярмарках. Хлеб, как правило, никуда не шел дальше уездного центра, где ссыпался как попало и в большинстве своем пропадал и гнил. Озверевшие крестьяне с дубьем и вилами шли на пулеметы. «Несмотря на горы трупов, — докладывал в Москву один из исполнителей, — их ярость не поддается описанию».

Многие продовольственные отряды истреблялись еще на пути в деревню. Вслед за этим в деревню направлялась карательная экспедиция, которая, публично расстреляв десятка два крестьян, арестовывала и угоняла в город остальных. Прибывал новый отряд, но его снова истребляли в день прибытия. Следовала новая карательная экспедиция и все начиналось сначала, постепенно принимая формы страшной народной войны.

Летом 1918 года Ленин предложил брать по деревням заложников, главным образом женщин и детей, чтобы подавить крестьянское сопротивление.

«Взять 25–30 заложников из числа богатых крестьян, — с пылом инструктировал свою банду Ильич, — которые отвечали бы жизнью за сбор и отгрузку зерна».

А ведь «красный террор» еще не был объявлен. Но русские крестьяне не чувствовали себя столь беспомощными, как буржуазия и интеллигенция городов. Деревню такими методами было не сломать.

Первой и совершенно естественной реакцией крестьян было прекращение посевов. Наивные русские крестьяне и не подозревали, что такой поворот событий только на руку правящей банде. Создать в стране искусственный голод, свалить вину на крестьян, а затем за это истребить десяток-другой миллионов непослушных.

Под защитным кордоном немецких штыков Ленину была предоставлена свобода действий на захваченной территории с четкой установкой: за это время большевистское правительство (а немцы в своем вековом самомнении считали, что время нахождения большевиков у власти определено ими и закончится, когда они этого пожелают) должно провести ряд мероприятий, после осуществления которых Россия, подвергнутая небывалому разграблению и кровопусканию, раз и навсегда прекратит свое существование как великая империя, представляющая угрозу для Германского рейха. Немцы играли свою игру, большевики — свою. Но играли, постоянно взаимодействуя.

После подавления первого крупного восстания крестьян Ярославской губернии, чудом уцелевшие от бойни сдались немцам, имевшим свои комендатуры во всех губерниях «Советской России». Эти комендатуры назывались Германскими Комиссиями и были созданы в рамках секретных протоколов к Брестскому договору.

Председатель Германской Комиссии в Ярославской губернии немецкий лейтенант Балк приказом от 21 июля 1918 г. (№.4) объявил гражданскому населению города Ярославля, что отряд Северной добровольческой крестьянской армии сдался Германской Комиссии. Сдавшиеся были выданы большевистской власти. Все выданные 428 человек были немедленно расстреляны на глазах у немцев. Лейтенант Балк с чисто немецкой педантичностью вел картотеку лиц, проходивших через его комендатуру, выдаваемых большевикам и немедленно расстреливаемых. На основании картотеки он докладывал своему командованию, что большевики свято выполняют все обязательства перед Германией. К моменту эвакуации　Комиссии (комендатуры) из Ярославской губернии у лейтенанта Балка имелась картотека на 50 247 расстрелянных с марта по ноябрь 1918 года. Причем именно тех, кто имел глупость искать защиты у германского командования!

Но война продолжала разгораться, диктуя свою тактику. Реквизиционные отряды, базируясь в уездных городах и опираясь на интернациональные гарнизоны, начали совершать неприкрытые бандитские рейды на села, грабя и убивая крестьян по собственному усмотрению. Пылали хлеба, выгорали деревни, уничтожались люди. В ответ крестьяне организовали комитеты обороны, истребляя реквизиционные отряды, часто захватывая уездные города, грабя их в свою очередь и уничтожая всех представителей ненавистной власти с жестокостью пугачевских и разинских времен. Обе стороны применяли средневековые методы казни — сжигали заживо, сажали на кол, разрывали деревьями.