Пятнадцать лет скитаний по земному шару - страница 9

— Ничего, все устроим, — успокоил меня Хассер. — Завтра же я отправлю вас на рыбалку…

Заведующий рыбным участком познакомил меня с обязанностями: я должен был отпускать продукты рабочим и принимать по счету рыбу.

Прожил я в низовьях Амура полтора года, побывал на многих больших промыслах, увидел, какие рыбные богатства таит этот край. Кета и горбуша массами идет из океана метать икру в пресные воды Амура. Здесь и ловили рыбу самым хищническим способом, а методы ее приготовления были варварскими. Обычно рыбу распластывали и сушили на солнце. Другой способ, японский, был не лучше: рыбу солили на разостланных рогожах; клали ряд, засыпали японской горькой солью, потом — новый ряд, и так далее; возникало нечто вроде пирамиды.

К сезону ловли появлялось множество японских шхун. Немного просоленную рыбу грузили прямо в трюм. Производили засолку и в бочках, но горькая соль портила качество. Часть улова отправляли вверх по Амуру.

Зиму я провел в дремучем лесу, работая на заготовках леса вместе с корейцами. Не раз приходилось спать прямо на снегу. Я с нетерпением ожидал весны, чтобы эмигрировать в Японию. Друзья содействовали мне, но пришлось еще один сезон поработать на промысле.

Заведующий рыбным участком сговорился с японцем Симадой, и тот обещал устроить мой выезд. Учитель Любимов отдал мне свой паспорт и сказал на прощание: «Вам он может очень пригодиться, у меня же его никто не спрашивает, а если появится в нем надобность, я заявлю о его пропаже».

Осенью, горячо распростившись с друзьями, я сел в лодку. Коренной приамурский житель — гиляк — доставил меня на борт парохода «Киефу-мару».

Впервые расставался я с родиной и, конечно, не предполагал, что снова вернусь в Россию лишь через многие-многие годы, побывав в таких странах, о которых я лишь слышал на уроках географии.

СРЕДИ ЯПОНЦЕВ

НА БОРТУ «Киефу-мару» я очутился в большой общей каюте вместе с японскими купцами. Трюмы парохода были загружены рыбой, а палуба битком набита японскими рабочими, кули; в своих халатиках они страдали от холода, многие болели цингой. Одна у них была радость: скоро они увидят близких, привезут им свой скудный заработок, доставшийся ценой тяжелейшего труда и лишений.

Некоторые из попутчиков немного говорили по-русски. Японские купцы были со мной вежливы, показывали всякие безделушки, альбомы, но все же я чувствовал какую-то натянутость. На палубе, с рабочими, было несравнимо проще и легче, хотя объяснялись мы преимущественно жестами. Одно угнетало — изнуренный вид большинства японских рабочих. За время сравнительно короткого перехода до Японии трое из них умерли. Их тела повезли на родину. Среди пассажиров сделали сбор на похороны, я дал пять рублей; после этого японцы, помещавшиеся в каюте, стали относиться ко мне дружелюбнее, теплее.

Я быстро научился есть палочками их пищу; рис, морскую капусту, всевозможные ракушки, обильно залитые соевым соусом; попробовал и рисовую водку.

Мы плыли Охотским морем, обогнули Сахалин и через пролив Лаперуза вошли в Японское море. Пароход отдал якорь в прекрасной бухте Хакодате.

Один из пассажиров предложил мне обменять русские деньги на японские иены. Я согласился и поблагодарил, а потом узнал, что «любезный» попутчик на этой операции обманул меня.

До Нагасаки я ехал по узкоколейной дороге. Поезд мчался по зигзагообразной линии, часто скрываясь в туннелях, извиваясь змейкой вблизи морских берегов.

Множество новых впечатлений, быстрая езда, постоянно меняющиеся виды — все это радовало меня. Словно свалилась стопудовая ноша, исчезли угнетенность, настороженность, боязнь, что при первом же неверном шаге тебя схватят, подвергнут издевательствам и побоям, сошлют на каторгу. Вспомнились страдания, муки голода, все испытанное в скитаниях по тайге; бывало, силы покидали меня, одежда превращалась в лохмотья, босые, израненные ноги отказывались идти, но теперь это в прошлом…

Я устроился в самом дешевом вагоне вместе с крестьянами, которые везли в ближайшие города овощи и фрукты. Попутчики то и дело менялись; все они с любопытством глядели на меня, допытывались: кто я, куда еду? Но как расскажешь о себе знаками?! В ответ я показывал на видневшуюся через окно луну. Соседи, видимо, решили, что я свалился с луны; это им очень понравилось, они шутили, смеялись. Все угощали меня, доставая из плетеных корзинок груши и яблоки.