Пятница - страница 29

над огнем.

С замиранием сердца, очистила от сгоревшего пальмового листа, то, что оставляла с

утра на обжиг.

На свет появилось достаточно аккуратно сделанное, глиняное блюдце. Глина

затвердела как камень. Катерина вернулась к проходу и закрепила более надежно,

вырванную ветром самодельную дверь.

Её колючий забор, уже расширился и поднялся на высоту крыши и снаружи, весь навес

выглядел как огромный разросшийся колючий кустарник.

Она вернулась в пещеру. Подбросила «топливо» в костер.

Рыба уже совсем «созрела», потрескалась и шипела. Катерина сняла проволочку и

приступила в первый раз на этом острове, к «горячему», вкусному ужину. Она забыла,

что нет соли. Вкус рыбы забивал все остальные воспоминания, о здоровой

человеческой пище. Покончив с остатками, бросила объедки в костер и в сытом

изнеможении, откинулась на своем топчане.

Она стала уже привыкать к этой островной, полной ежедневных приключений жизни.

Сначала она не замечала, как летят дни. Когда спохватилась, поняла, что сделала

глупость, но неделя уже прошла. Отмотав в памяти все пройденное, она вычислила,

что эта её эпопея Робинзонады, началась в пятницу, тринадцатого числа.

С тех пор, она каждый день, острой палочкой делала отметки на песчанике стены, о

каждом прошедшем дне. Катерина встала и подошла к своему календарю. В отсветах

пламени, мелькали черточки, которых уже было довольно много.

Она села на корточки и пересчитала их.

Тяжело вздохнула. Кончался третий месяц ее пребывания на этом необитаемом

острове. Катерина усмехнулась, отогнала мрачные мысли и снова легла. Она стала

фантазировать, как можно из глины, слепить мебель – настоящую мебель, чтобы

обстановка в пещере, выглядела совершенно домашней.

Решение было принято. Первым делом она слепит стол!

Катя улыбнулась, накрылась «одеялом» и повернулась спиной к огню.

Возле пещеры, привлеченная запахом жареной рыбы, кругами ходила старая знакомая

– рысь.

Уколовшись носом о колючки забора-кустарника, она фыркнула, и скрылась за гребнем

пригорка.

Глава 19

Темный московский переулок.

Двое парней из клуба «Ущелье» прижали к стене дома, третьего. Это Николай и

Владислав. Прижатый к стене сутенер, хлюпкий по виду, но с пальцами, унизанными

золотыми перстнями, хрипел, повиснув на их руках.

– Я ничего не знаю. Это правда. Не надо мне руки ломать. Я уже все

вам сказал, что знал. Умоляю – не бейте! У меня семья, – он выплюнул из

окровавленного рта, выбитый зуб.

Николай брезгливо скривился.

– Семья говоришь? А девчонок, малолеток опускать – это как? По-семейному?

Нет падла! Ты знаешь…Всё знаешь! Просто обязан знать…Ты же гнида! И мы все про

тебя сука знаем! Ты опарыш, служил в саперных войсках и трахал маленьких азиатских

девочек в Ташкенте! Так ведь? Влад, врежь ему еще!

Николай ослабил свою железную хватку. Второй парень, накачанный не меньше

Николая, резко ударил коленом сутенера в солнечное сплетение.

Тот упал на асфальт, разевая рот, как выброшенная на берег рыба. Следующий удар

кованного армейского ботинка, окинул голову сутенера к стенке. Его затылок врезался

в штукатурку и отколол ее кусок.

В переулок, с любопытством заглянули проститутки. Свет, от далекой, засиженной

мухами лампочки на столбе, еле освещал место избиения сутенера. Одна обернулась к

другой,

– Слышь Ленка? Это же нашего хмыря метелят! Класс! Так ему гниде, так!

Вторая проститутка, осторожно вглядывается в темноту переулка из-за плеча подруги.

– Это, наверное, корешки «Юродивого» с соседнего района! Он давно

на это место глаз положил. Может, переметнемся к нему ?

Они радостно, со злорадными улыбками на лицах, наблюдали издалека, за избиением

своего хозяина. Николай наступил подошвой ботинка на горло сутенера.

Тот судорожно схватился окровавленными руками за его ногу и забормотал, плюясь

кровью:

– Не надо! Не бейте! Я вспомнил, вспомнил… Это там… На «Канатной», возле

булочной на углу. Там двое кавказцев…Не дави! Задыхаюсь! Это они, наверное,

торгуют пластидом… Они у меня покупали остатки…Я приволок из армии…

Николай снял ногу с горла сутенера.

– Ну, ну! Дальше!

Владислав легонько пнул его ногой. Сутенер застонал и продолжил:

– Фу-у! Мои телки рассказывали… Они их вызывали. Да там у них