Пятницкий - страница 15

Сам Иосиф остался на несколько дней в Ковно, чтобы попытаться скрепить цепочку связи, порванную арестом Ежова.

Казалось, что все продумано и предусмотрено. Все, за исключением… колокольчика.

Произошло вот что: выехав в воскресенье поутру в Вилькомир, земляки Иосифа нарвались на исправника, выходившего из церкви. Им и невдомек было, что большой колокольчик, позванивавший всю дорогу, следовало подвязать. Не знали они, что его высокоблагородие господин исправник строжайше изволили приказать: с колокольчиком по Вилькомиру могут ездить только пожарные и он сам.

— Эй, остановись! Па-ачему с колокольчиком? Кто такие? Что за кладь?

Один из них пустился в объяснения, стал заговаривать исправнику зубы, а другой, схватив первый попавшийся тюк, давай бог ноги…

Невразумительные объяснения задержанного вызвали подозрения у начальства. Его вместе с извозчиком и оставшейся кладью отправили в полицейский участок. Вскрыли один тюк — «Искра»… А-а-а! Крамола! Революция! Откуда? Куда?

В это время в участок пришел Рогут и попытался подкупить городового. Но был тут же задержан. Его били шомполами, пинали сапогами, голым выводили на мороз. Затем полуживого отправили в Ковно. Но он и там молчал, а через месяц, согласно полицейской версии, повесился у себя в камере.

Вот и наступил час первого страшного экзамена для Иосифа. На крепость его духа. Узнав в Ковно об аресте Рогута и о жестоких пытках, которым подвергли его полицейские, Иосиф был потрясен. «Ведь это я послал его в Вилькомир. Послал, выходит, на мучения и гибель. Я должен был доставить литературу, и, значит, не ему, а мне предназначался удар. А раз так, то иди в полицию и возьми вину на себя. Не сделаешь этого — и всю жизнь останешься для себя самого трусом. Ну иди же, иди!»

Так приказывала ему совесть. Но разум восставал: «Тебя возьмут, а его не выпустят. Неужели ты веришь в благородство жандармов? Тебя возьмут. Кому же на пользу пойдет твое признание?..»

Он решил посоветоваться с товарищами. Встретился с пепеэсовцами. Они очень красиво говорили о духовной чистоте, честности и товарищеском долге. Иди и прими вину на себя!

Он скрипнул зубами, стиснул кулаки. Нет, не возьмут его так просто. Буду работать! А за Рогута, за него отдам жизнь, да только не полиции, а революции.

Но уже и к Иосифу подбиралась опасность. Он приехал в Вилькомир, чтобы выяснить подробности ареста Рогута. Привез оставшийся тюк литературы. Почва в родном городке оказалась взрыхленной, ведь там впервые совершился политический арест, причем жертвой его стал знакомый всем и каждому свой вилькомирский парень.

Прежде всего Иосиф решил выпустить листовку. Не так-то просто оказалось осуществить это намерение. В Вилькомире нельзя было достать ни химических составов для гектографа, ни нужных особых чернил. Пришлось на помощь вызвать из Ковно пепеэсовку Блюму. Иосиф вместе с несколькими товарищами засел за составление текста. И вот на окнах домов, у входов в синагогу, на кирпичной стене, оберегающей благолепие и покой костела, на базарных постройках и даже на двери полицейского участка появилась листовка, не только рассказывающая об аресте и издевательствах, которым подвергнут был Ро-гут, но и объясняющая первопричину случившегося: самовластие царизма и бесправную горькую судьбу рабочих и крестьян.

Кажется, это была первая в Вилькомире листовка. Она потрясла маленький городок. Бесхитростным глаголом своим она жгла сердца людей. Судьба литейщика Рогута могла ведь стать судьбой и любого другого рабочего Вилькомира.

Оставаться в родном городе Иосиф не мог. Стало известно, что полиция и местные жандармы проявляют повышенный интерес к его особе. Он не ночевал дома и только поэтому избежал ареста — домой приходили околоточный и жандарм. И он уехал в Вильно, даже не попрощавшись с матерью. Но и в этом относительно большом городе не чувствовал себя в безопасности. Заметил за собой слежку. Имея некоторый опыт заметать следы и «обрубать хвосты», он на какое-то время освободился от слежки. Но, понимая, что уже стал опасным для товарищей и, следовательно, бесполезным для дела, потребовал от товарищей, с которыми познакомился через Сергея Цедербаума, чтобы прислали, и как можно скорее, заместителя, ему он должен передать свои связи.