Пятьсот пять - страница 12

— Нет! Он не мог сам попасть в Брондиль! Это немыслимо! — Эллис все никак не могла понять происходящего. Ласси тоже. Особенно ей было непонятно, почему она так и не сумела задать все эти вопросы гарду предыдущим вечером, а вместо этого занималась …. очень приятными вещами. В этом девушка была с собой честна. Вот только как же стыдно! Щеки в который раз опалило краской. Казалось, все вокруг если не знали, то догадывались. Грета утром отметила, что Лас вся горит. Ополаскивание холодной водой немного помогло, но отцовский секретарь все равно смотрел на нее с таким подозрением, что девушка опять сбежала из дома не позавтракав. И вот теперь Эллис.

— Он ничего больше не сказал, твой знакомый? Что с тобой?! — уставилась она на Ласси, и та подозревала, что у нее уже не только щеки красные.

— Так, ничего, — пролепетала она и помахала перед лицом ладонью (вдруг, помогло бы?). — Просто душно.

— Душно? — переспросила старшая. — Ага. Ясно.

Лас не поняла, что той было ясно, но покраснела еще больше, хотя казалось, что своего предела она уже достигла.

— Он сказал, что Марти спал, — вернулась она к более актуальной теме. — Может, его усыпили? Дали снотворное?

— Ох! — Эллис потерла виски. — Зачем? Не понимаю.

Ласси тоже не понимала, но версий причин исчезновений детей у них пока было только две. Либо дети были кому-то для чего-то нужны (но для чего, можно было только теряться в догадках, так как детям не вредили ни физически, ни магически), либо кто-то хотел таким образом скомпрометировать приют. У приюта было много высокородных и богатых покровителей. Например, сама Лас пожертвовала половину завещанного ей покойной матушкой наследства (вторую половину просто не смогла по условиям завещания), даже ее бабушка сделала несколько взносов (кстати, именно она посодействовала тому, чтобы под приют выделили это здание на Тич-стрит) и множество других сочувствующих дам из высшего общества. Однако кому-то могла не нравиться сама Эллис, продвигаемые ею идеи, демонстрации и акции протеста. Это был точно не отец Лас или кто-то еще из высокопоставленных чиновников. В этом случае — Ласси это точно знала — их разогнали бы во время первой же демонстрации. Это был кто-то другой, и предположения без реальных фактов можно было строить бесконечно. Свободный образ жизни, который вела Эллис, многим не нравился. И уже тем как временами бесцеремонно, без экивоков на положение и титулы, выражалась, могла наступить кому-то на ногу, а то и оттоптать мозоль.

— Я уже обстоятельно обговорила это происшествие со своими ребятами, — начала Лас. — Другие девочки, я знаю, тоже. Никто из детей не будет выходить на улицу. Для прогулок есть сад, он огорожен, но, думаю, надо поставить магический заслон, — тут девушка вспомнила, как сама легко проходила через тот, что окружал ее дом, — и нанять охранника.

— Да, я тоже об этом подумала, — кивнула Эллис. — Заслон поставят уже сегодня. И охранная контора у меня на примете тоже есть. Но мы не может только защищаться и жить как в крепости. Детям нужна свобода.

— Тогда составь список своих недоброжелателей, — Лас посмотрела на старшую подругу. Та дернулась, но возражать не стала. — А я попробую проверить первую версию. Вдруг, все-таки дело в детях.

До окончания ее рабочего дня оставалось полтора часа, и Ласси поднялась на чердак, где располагался архив. Вся информация о детях — а чаще всего только то, что удалось найти — хранилась именно там. О Марти она уже все знала, только выписала имена родителей и название фабрики, на которой те работали. Первый пропавший мальчик, которого искали три дня и который нашелся на пороге жандармского отделения, был на год младше Марти. Родители Джера — так звали мальчика — жили совсем в другом районе города, чем Марти, перебивались случайными заработками, пока не пропали. С тех пор прошло уже больше года, но те не были найдены, как и не были объявлены умершими. Если бы от них осталось бы хоть какое наследство, то родственники, наверняка, с этим вопросом подсуетились бы (по записанным сведениям, у отца мальчика была сестра), но был только Джер, и он не был никому нужен. С исчезновения его родителей прошла неделя, и его тетка сама отвела ребенка в приют. Третий мальчик, Санни, который отсутствовал менее суток, лишился родителей еще в младенчестве, несколько лет жил с каким-то дальним родственником (в бумагах почему-то не было ни имени, ни точного статуса — то ли дядя, то ли двоюродный дед). Они переезжали с места на место так часто, что не успевали обзавестись знакомствами, а потом этот родственник тоже исчез (соседи утверждали, что тот попал под колеса экипажа, но подтверждений тому у жандармов не нашлось). Санни эти же соседи отвели в жандармский участок, а оттуда он попал к ним в приют. Вот и все. Казалось, мальчиков ничего больше не связывало, кроме того, что все трое были сиротами. Но в приюте сиротами были почти все дети.