Пятый арлекин - страница 9

Невозможно толком объяснить, почему я так сказал. Может потому, что за свою сумбурную и рискованную жизнь приобрел собачье чутье на людей, их слова, жесты, а особенно на интонации голоса. Тернер не смог скрыть своего удивления, на мгновение замялся, потом открыто рассмеялся и сразу оказался на редкость привлекательным мужчиной, ну прямо кандидат в президенты с рекламного предвыборного плаката.

— Вы меня приятно удивляете, Дик. Можно я стану вас называть просто Дик? Действительно, я вас вижу второй раз. Впервые это произошло в прошлый понедельник, то есть ровно неделю назад, в сквере около мэрии. Вы сидели на скамейке и разглядывали собственные туфли, будто они сделаны из чистого золота.

Мне очень хотелось оборвать Тернера, меня задел его тон, но в этот момент Гленн лично принес шампанское, коньяк и свою знаменитую оленину. Он редко оказывал кому-то подобную честь, и я потерял удобный момент, чтобы показать свое недовольство.

— Чем вы нас порадуете сегодня, дорогой Гленн?

— Как всегда, мистер Тернер: холодная оленина и прилагательное к ней. Будут еще какие-либо распоряжения?

— Открыть напитки и удалиться. — Тернер глядел на Гленна, но мимо него не прошло мое замешательство. — Дик, притушите эмоции, я вовсе не хотел вас обидеть. Я сразу понял там, в сквере, что вам абсолютно нечем себя занять и вы на мели. Должен признаться, вы произвели хорошее впечатление, и я через своих людей установил, кто вы, откуда и все остальное.

— Что же вам удалось выяснить? — спросил я, мгновенно забыв о своей обиде, потому что знал уже наверняка, что Тернер недаром увез меня за город и что мои дела могут внезапно измениться в лучшую сторону.

— Что удалось выяснить? — Тернер затянулся душистой сигарой и весело рассмеялся. — Все, даже про вашу неудавшуюся сделку с мистером Гвалдмахером, подсадной уткой вашего бывшего хозяина Дугласа. Жаль, что вам не удалось прикарманить эти десять тысяч.

— Мне тоже жаль, — сказал я, соображая, к чему приведет такой многообещающий разговор. Тернер разлил шампанское в высокие хрустальные фужеры, в небольшие пузатые бокалы — коньяк.

— Я не люблю, когда спиртное разливают официанты, даже в ранге хозяина заведения. Выпьем, Дик. Я не спросил вас, что вы пьете, придется сегодня приноровиться к моим вкусам. Я же предпочитаю коньяк и запивать его шампанским. Говорят, что в старой России аристократы опаивали шампанским лошадей перед скачками. Должен признаться, это чрезвычайно эффективное средство, после трех-четырех рюмок так и хочется рвануть на финишную прямую. Не стесняйтесь, Дик, налегайте на оленину. Гленн стал знаменит именно благодаря этому блюду. Его готовит повар-индеец, потомок вождей племени сиу-сиу. Вот он сидит на крылечке и курит свою трубку с мундштуком из слоновой кости. Даже если рядом с ним взорвется граната, он не посмотрит в ту сторону. Выдержка, Дик, великая штука. Гитлер из-за ее отсутствия проиграл войну, ему хотелось завоевать мир сразу, а это надо было делать постепенно. Все это лирические отступления, прелюдия, так сказать. На чем мы остановились?

— Я выразил сожаление о потере десяти тысяч.

— Не переживайте, потеря невелика. Деньги — дело наживное, лишь бы сохранялось желание их заработать. А вы не интересуетесь, чем вызван мой интерес к вашей персоне?

— Надеюсь, что вы позвали меня не за тем, чтобы я вам помог разгадать воскресный кроссворд, — ответил я, начиная заводиться от снисходительного тона Тернера и, чтобы подавить злость, сам налил в рюмки коньяк. Тернер с насмешкой посмотрел на меня.

— Не нахальничайте, Дик. Если бы вы знали меня лучше, то вели бы себя скромнее. Я никогда не вкладываю денег в пустое дело, но еще больше денег ценю время, потому что время — это еще большие деньги. И если я, Арнольд Тернер, беседую здесь с вами более получаса и рассчитываю еще на час, то это что-то значит. Вы меня правильно поняли, Дик?

— Да, ваша честь. Тернер снова усмехнулся.

— Мне нравится ваша наглость, она гораздо больше импонирует, нежели подобострастность моего окружения, от которой меня временами тошнит. Перейдем к делу, а то вы, изо всех сил изображая незаинтересованность, можете от напряжения заболеть.