Пыль и пепел. Или рассказ из мира Между - страница 10

Я кружил по призрачному, мрачному городу и разглядывался. Большинство существ, которых можно было там встретить, это невыразительные пятна тьмы, мелькающие на самой границе поля зрения. Некоторые приходят откуда-то из иных миров, некоторые рождаются здесь. Это люди их производят. Они более всего похожи на животных: ядовитых медуз или пауков. Они реагируют инстинктивно и бессмысленно. Когда они встречают кого-то такого, как я, чаще всего удирают.

Иногда, хотя и редко, встречаются Лунатики. Это я их так называю, но это не те, что ходят во сне, но такие же идиоты, каким я был когда-то. Экспериментаторы. Испытатели искусства экстериоризации астрального тела. Они хотят взлетать в воздухе, проходить сквозь стены и улицы, украдкой посещать тех, которых любят или желают, оставляя свои брошенные, беззащитные тела на поживу демонам. Здесь, в мире Полусна, они сами походят на призраки. Наполовину прозрачные, летучие, снуют то туда, то сюда и, чаще всего, когда уже сориентируются, что здесь не сами, сбегают в свои тела, словно мыши в норки. Истинные привидения выглядят здесь реально и резко. Таковые походят на существа из плоти и крови.

Здесь приходилось видеть различные создания. Имеются уродливые и гротескные, наполовину человеческие и карикатурные, но когда на них глядишь, выглядят достаточно реально.

Как правило, я не могу спокойно видеть картины Иеронима Босха. Уж слишком знакомым все это выглядит.

Я пытаюсь все это усвоить и потому даю им названия, словно бы был природоведом, открывающим и классифицирующим неведомую фауну. Сразу же все делается более знакомым.

"Ох, да это же всего лишь лаечник". Или: "Плоскогнилы сегодня что-то низко летают. Похоже, будет падать кровь".

Вообще-то, на самом деле улицы пусты, ветер гонит по ним клубы серебристого пепла, чудища и создания пробегают где-то во мраке. По-настоящему слезаются, когда почувствуют свежую пневму, но только лишь тогда.

Но той ночью я замечал слишком много движения. Вокруг моего дома крутилось несколько скексов, а это никогда хорошим не назовешь. Они чувствуют смерть, причем гадкую, насильственную, которая оставляет за собой массу начатых и прерванных лел. Сейчас же сидели на корточках, окутанные своими покрывалами, или стояли неподвижно, словно понурые марабу на трупе крокодила. И глядели.

Глядели на мой дом.

Я слышал перешептывания, шипения и хихикания – словно шелест сухих, мертвых листьев. Какие-то другие чудища кружили по улицам; сквозь сноп света из фары Марлены пробежало нечто зубастое, покрытое колючками, оно обмело меня неприятным взглядом лиловых глаз. Даже по небу кружили формы, похожие на морских скатов, тащащие за собой длинные хвосты.

Я нашел тот дом, в котором, по другой стороне сна, мой племянник проживал когда-то со своей девушкой.

Припарковался на тротуаре. Вдоль улицы стояли нечеткие Ка нескольких, похожих на тени, автомобилей. То ли у нынешних машин нет души, то ли владельцам было на них наплевать, не знаю. Вот дом был виден четко, потому что был старым. Эмоции, мысли и мечтания сотен его обитателей за множество лет произвели множество мыслеформ, которые ползали по стенам, скреблись и пробегали в темноте, словно моли кружили вокруг рыжих электрических лампочек. Какие-то худые, уродливые создания устроились на подоконниках и балконах, словно средневековые горгульи.

Очень легко было найти дверь на самой высокой лестничной площадке, перечеркнутые красно-белыми лентами из пленки, запечатанные полосками бумаги с печатями районной полицейской комендатуры.

Полоски с печатями я сорвал, вытащил из-за пазухи обрез и пинком открыл дверь.

Ничего. В средине было темно и пусто.

Как будто бы что-то сожрало все Ка предметов мебели, стен и вещей, оставляя лишь мрак.

Я позвал Магду. Она обязана была находиться здесь. Я хотел ей помочь, хотел выпустить ее на другую сторону, но еще хотелось задать ей несколько вопросов. О тех вещах, про которые она узнала лишь теперь.

Но она исчезла.

Конечно, она могла сразу же перейти дальше. Даже в случае столь чудовищного конца, иногда подобное случается.

Так что я ничего не узнал.