Пытка для гения - страница 16

— Печально, — сказал я, и Вероника поведала мне свою историю — о том, как получились все ее дети, включая того, что находился сейчас у нее во чреве, напичканном химией. Наконец она умолкла. Я по-прежнему не сводил с нее глаз.

— Большое спасибо за визит, Вероника. И за ваше согласие. — Я кивнул в сторону контрактов.

— Давай, что ли, пожмем руки, чтобы все было как положено, — предложила она.

— С удовольствием.

Она встала и протянула мне руку. Горячую. Когда я пожал ее, Вероника двумя пальцами погладила мою ладонь и оперлась одной коленкой о кровать.

— Знаешь, у нас такая серьезная сделка, что надо бы оформить ее как-нибудь поинтересней.

— Гм…

Вероника толкнула меня к спинке кровати и уселась ко мне на колено. Я медленно провел рукой по ее бедру. Она сняла футболку и выгнула спину, так что ее налитые груди, еле сдерживаемые черным бюстгальтером, оказались у меня перед лицом. Она шаловливо растрепала себе волосы. Я уже весь горел желанием.

— Ты меня хочешь? — прошептала она.

— Еще как, — отозвался я.

Вероника нежно меня поцеловала и начала ритмично тереться промежностью о мои бедра. Она пахла ментоловой мазью. У нее был вкус виски.

Она снова изогнулась, заведя за спину округлые руки, чтобы расстегнуть бюстгальтер. Ее образ расплывался перед моим взором, затуманенным алкоголем, но на секунду мне удалось сфокусировать взгляд на ее воспаленных, бездонных глазах. Запрокинув назад голову, она закатила белки.

— Слезь с меня, — сказал я.

Вероника мгновенно перестала тереться об меня и опустила руки.

— Что?

— Марш домой, к детям.

— При чем тут дети? Они уже спят.

Она еще крепче стиснула бедрами мой торс. Я оттолкнул ее.

— Вероника, уходи!

— Как скажешь, — раздосадованно хохотнула она, слезла с меня и надела футболку.

Я встал.

— Ты что, педик?

— Нет, не педик.

— Ты меня не хочешь? — с неподдельным разочарованием на лице спросила она и страдальчески подняла брови.

— Хочу.

Вероника вдруг обвила меня руками, навалилась коленом на мое бедро и принялась страстно целовать. Я высвободил язык, отпихнул ее и заорал:

— Прошу тебя, убирайся ко всем чертям!

— Подумаешь! — Она пожала плечами и ушла.

Я прикончил остатки виски и в очередной раз набрал номер безработной звезды кино Стивена Силвейна. Я решил, что попрошу его найти кого-нибудь другого для этой работы. Увы, Силвейна опять не оказалось дома. Я сел и написал то самое письмо Винсенту, пьяный в доску и снедаемый вожделением.

Когда пятнадцатилетняя Вероника изо всех сил тужилась, выталкивая на свет младенца № 3, известного под именем Винсент, я кое-как пытался закончить последний семестр в колледже. Школу я терпеть не мог, потому что очень не любил находиться среди людей. Я ненавидел атмосферу класса, необходимость сидеть вблизи друг от друга; ненавидел длинные ряды парт, источающие тепло тела, головы, повернутые в одну сторону, с одинаковыми мыслями внутри… Несмотря на неприязнь к одноклассникам, я хорошо успевал, не прилагая особых стараний, поэтому мне стыдно, что, стойко продержавшись в течение шестнадцати лет учебы, я умудрился вылететь в последнем семестре выпускного курса.

Тогда мне как раз исполнился двадцать один год, и приобретать спиртное стало намного проще. Я взял за привычку появляться на занятиях под хмельком, что заметно скрашивало часы, проводимые в желтых стенах школы. Последние четыре года я тихонько сидел за партой — неизменно возле желтой стены, и вместо конспектов писал в блокнот гадости про одноклассников. От слов «групповая работа» меня выворачивало наизнанку: когда требовалось выбрать себе пару или объединиться в группу для выполнения какого-нибудь скучного детского задания, я предпочитал с небрежным видом покинуть класс и возвратиться только к концу урока. Определенное количество алкоголя в крови делало учебу гораздо более сносной. Не привлекая внимания к своей персоне, я плевал на всех и вся, и это позволяло мне чувствовать себя непринужденно.

Спиртное облетало и времяпрепровождение в общежитии. Я чаще выходил из комнаты и даже выпивал в компании. Как правило, от музыки, доносившейся из-за соседских дверей, мне хотелось запереться в своей конуре и не вылезать оттуда вообще, но, залив в глотку достаточное количество виски, я, к своему удивлению, вполне мог слушать то же, что и остальные, — разумеется, недолго.