Рабство. Маги. Суета [СИ] - страница 12

Пока мы в открытом море, нам нет смысла бежать, разве что, если удастся захватить корабль. Однако это проблематично, ведь все мы прикованы цепями за шею к вёслам. Затащить весло полностью на палубу не получится — лопасть не пролезет. Сломать его тоже силы не хватит. Топора, чтобы перерубить цепи или хотя бы весло, нам никто тоже почему-то не дал.

Единственным вариантом освободиться было открыть замок на ошейнике и снять его. Когда на палубе не было надсмотрщика, я и некоторые другие рабы пытались отгрызть или отломать щепки от весла или от корабля, и сделать из них что-то вроде отмычки. Благо дерево, из которого сделаны весла и корабль, не было таким твёрдым, как то, из которого была сделана моя клетка. Замки при этом были довольно примитивными. Именно поэтому, если вдруг надсмотрщик находил у кого-то одного щепку, то выписывал десяток палок всему ряду гребцов.

У меня щепка была. К счастью, охрана её у меня не нашла — я умело прятал её в рукаве (откуда у меня такой навык, сам не знаю). Правда, превратить её во что-то похожее на отмычку пока не получалось. Замок на ошейнике не открывался, но я не оставлял попыток.

Двадцать пять скамей с рабами с одного борта и столько же с другой. На каждой по три гребца. Плюс «глашатай», как я его назвал — невольник, который сидел позади всех, на равном удалении от бортов, и задавал темп гребли своим хриплым голосом (я думал, что ему полагается барабан, однако его почему-то не было, так что он использовал свой голос). То есть сто пятьдесят один раб только на нашей палубе, и скорее всего, примерно столько же на палубе над нами. Я сомневаюсь, что экипаж корабля, несмотря на свои навыки и наличие оружия, смог бы нас всех остановить, если бы мы освободились. Нужно было всего лишь открыть один ошейник. Затем можно было бы дождаться ночи, освободить других и поднять бунт. Провести остаток жизни в качестве гребца на галере в мои планы не входило. И да, я готов был на убийство ради своей свободы. Наверняка подобный душегуб дремлет до поры до времени в глубине души у каждого белого воротничка.

Шёл день за днём. Ветер иногда пропадал, и снова приходилось грести. У меня отросла борода, и я теперь мало отличался внешне от других гребцов. Жутко чесалось немытое пару месяцев тело, а мою голову колонизировали вши, перекочевав от кого-то из коллег. Наличие этих жильцов в моей шевелюре не радовало совсем, хотя у местных, похоже, их наличие считалось признаком крепкого здоровья.

Шёл день сурка. Я потерял счёт времени — дни мало отличались друг от друга. Гребля. Отдых. Гребля. Отдых. А в перерывах между этими интереснейшими занятиями мы питались трижды в день и испражнялись под себя — в специально проделанные отверстия в скамьях. Вот и всё наше скудное разнообразие дел.

Про дом и близких я вспоминал всё реже, ибо что толку вспоминать, если сделать всё равно ничего не могу?

Несколько дней назад мы пришвартовались у какого-то острова. Я надеялся, что на этом наше плавание завершится. Однако судьба не спешила меня радовать. Корабль пополнил запасы провизии и воды, и поплыл дальше с нашей же помощью. День сурка продолжился.

Вчера у Марона нашли щепку, спрятанную под ступнёй. Надсмотрщик щедро отлупил палкой весь наш ряд, из-за чего сейчас жутко болела спина. Свою щепку я, кстати, довёл до ума, ну или почти довёл, с помощью собственных зубов. Теперь она уже немного походила на ключ, однако замок на ошейнике я по-прежнему открыть не мог. Хорошо, что у Марона нашли щепку, теперь наш ряд не будут проверять столь строго, ведь обычно желание бежать пропадало на какое-то время после получения десятка палок.

Гроза началась, наверное, месяца через два после нашего отплытия, ночью. Кто-то из рабов рассмотрел вдали очертания суши, когда ярко сверкнула молния, а наша галера, ставшая для нас домом, была на гребне волны. Тут меня вновь посетила замечательная мысль — нужно бежать, ведь другого шанса может не быть. Суша рядом, грохот молнии, шум бурлящих волн и темнота ночи скроют наши действия. Я достал из рукава деревянную отмычку и вновь приступил к попыткам открыть ею замок. Гребли вместо меня два моих соседа, вдвоём орудуя огромным веслом. Поскольку мы сидели в первом ряду гребцов, надсмотрщик был немного позади нас и наши действия не видел.