Рабство. Маги. Суета [СИ] - страница 14

Чернокожий лучник, освободивший нас, метался по палубе и раздавал команды. Очевидно, ему было не привыкать командовать людьми. Возможно, прежде чем попасть в рабство, он был командиром отряда воинов. В любом случае меня это ничуть не расстроило. Неизвестно, что он собирался делать дальше, но на данный момент он освободил нас и пытался организовать толпу в нечто похожее на корабельную команду. Я направился к нему, желая чем-то помочь общему делу и отблагодарить спасителя.

— Нужна помощь? — спросил я.

— Не помешает. Правил когда-то кораблём? — как ни странно, но в этот раз мне удалось разобрать все слова говорившего. Иногда такое случалось. Немного подумав, я перевёл свои мысли на местный язык и ответил:

— Нет. Не правил.

— Хорошо. Вот и попробуешь! Вон там штурвал, — он показал пальцем куда-то в сторону носа корабля. — Вокруг нас много скал и отмелей. Иди к штурвалу и постарайся править так, чтобы мы не разбились. Сегодня великий день. Не подведи нас.

— Не подведу. Возможно, — сказал я, воодушевившись речью нашего чернокожего команданте, и направился к штурвалу. Я шёл вдоль правого борта, так как в центре галеры был погром, и пройти было невозможно. В этот момент сверкнула молния, и я сумел разглядеть, что на нас справа надвигается высокая скала. Точнее, это мы на неё надвигались, а она никуда не спешила уходить. Не успел я даже закричать, как земля ушла у меня из-под ног, и я оказался в воздухе.

Меня снесло за борт, и я полетел в воду. Полёт длился не больше пары секунд, однако я успел подумать о многом. В этот момент мне было даже страшнее, чем когда на меня напал медведь. Причина моего страха была проста: я не умел плавать…

А плюсом к моему неумению плавать были цепь и ошейник, которые до сих пор болтались у меня на шее. Я плюхнулся в воду. Меня охватила паника. Я погружался в ледяную воду, потерял ориентацию, не мог даже понять, куда грести, да и не знал, как. За все прошлые попытки научиться плавать я сумел поднять свой уровень пловца только до уровня топора.

Силой воли я заставил себя успокоиться. Постарался двигаться плавнее и воспроизвести те движения, которые делали виденные мною ранее гребцы. Цепь и ошейник ощутимо тянули вниз. Я грёб так быстро, как только мог. Мне казалось, что я вот-вот достигну поверхности. Но в какой-то момент мои ноги коснулись дна… Да уж, пловец из меня неважный.

Я нащупал руками скалу, выступавшую из дна, стал по ней взбираться наверх. Организм требовал сделать глоток воздуха. Руки и ноги слабели, перед глазами стало темнеть. В момент, когда я уже готов был попрощаться с жизнью, мне удалось высунуть голову из воды, поднявшись по скале. Я сделал вздох! Но тут же волной меня сбросило вниз. Чудом мне удалось вновь ухватиться за камень и опять подняться выше.

Я залез на самый верх скалы. Она возвышалась из воды метров на семь, при том, что в ширину не превышала пары метров. Волны едва касались её вершины. Я огляделся, пытаясь поймать взглядом в темноте нашу галеру. Провести остаток дней на крошечной скале посреди океана мне не хотелось. Но мои поиски были тщетны. Молнии, как назло, не сверкали, а фонари на борту чернокожий лучник приказал затушить незадолго до моего падения за борт, чтобы корабль не увидели с берега.

Я попытался устроиться как можно удобнее, однако острые края скалы и периодически накатывающие волны этому не особо способствовали. Смыть меня теперь не смоет, но ледяная вода довольно неприятна.

Постепенно волны стихали. Стихало и моё напряжение. Несмотря на воду, холод, неудобство и ещё не затихший адреналин в крови, организм требовал отдыха. Я засыпал.

Проснулся я от солнечного света, бившего в глаза. Всё тело затекло, в спину хищно впились неровности скалы. Желудок требовательно урчал, требуя наполнить его чем-то съестным. Однако у меня не было даже воды. Пресной воды. Море тут, как и на Земле, было солёным. Я поднялся на ноги, огляделся. Я стоял на скальном выступе посреди моря. На Востоке виднелась та самая суша. До неё мне было никак не добраться. Чуть южнее виднелось несколько островов. Вот до них плыть было всего ничего, если бы не одно очень важное «но». Плавать, как оказалось, я не умел по-прежнему, а ещё цепь с моей шеи, пока я спал, почему-то никуда не исчезла.