Рабы бессмертия - страница 18

– Вот теперь полюбуйся!

Уходящее за горизонт солнце оставляло позади себя долгий расплывчатый красно-оранжевый цвет, с сотнями переливов, танцующих и играющих между собой глубокими красками. Нежно-зеленые облака, нанизанные оранжевыми лучами светила, невозмутимо катясь по небу, проходили над головой, темнея, и уже на востоке становились холодно-синими, цвета холодного ветра и замерзающего моря. Виднеющийся в отдалении лес с едва шевелящимися деревьями прощально махал вслед уходящему солнцу в ожидании холодной ночи. Далекий, печальный и прекрасный вой слепого пса, зависший на одной высокой ноте, подхваченный еще несколькими голосами, пел прощальную песню. Картина вмиг овладела Трофимом, влилась в него каждой каплей света и оттенка, каждым звуком и запахом, объемно и глубоко поднимая восторг и вышибая слезу.

– Господи, как красиво, – расплакался Трофим, – Баян… это, это же просто волшебство! – вытирая слезы счастья, сказал он.

– Это волшебство, да… и немного волчьих слез, – прокомментировал Баян.

Еще несколько минут счастья, в течение которых Трофим, как малолетний ссыкун, испытывал дикий восторг по поводу всего. Но наконец его отпустило, он смог успокоиться и взять себя в руки.

– Блин, Баян, ты мне больше этого не наливай, фух… – чувствуя облегчение и душевную легкость, попросил Трофим, – не по-мужски получается. Стыдно, блин.

– Нет, Док, не скажи. Это верное средство от страха. Не от испуга, а от хронического страха, ну ты в Зоне мало был, ты, наверное, не знаешь, как сталкера нашего она ломать может, если жуть ее какая в душу заглянет, да своим поделится. Так что вещь ценная, и стыдиться тут нечего, Док, – спокойно ответил Баян. – Я такие вещи очень приветствую, душа, она же прекрасного требует, так что волчьи слезы любой сталкер для себя оставит, ну и ты, если что найдешь, мне подкинь, мало ли, где встретятся.

– А где их искать?

– Они после тумана остаются, но не после каждого. Тут же в Зоне как? Любая аномалия дает защиту от нее – артефакт. Не полную, но хоть какую-то, как это… рези… резистентность дает. Есть такие туманы, к которым даже приближаться страшно, вот после них и можно найти волчью слезу. Но найти сложно, надо мордой в землю искать, они ж мелкие все. Это ребята если где залягут, случайно находят, так что ты тоже знай.

– Хорошо, Баян, найду – подберу. Ну… я пойду, что ли? – засобирался Трофим.

– Ага, давай, Док, удачи. Тут по лесенке держись крепче, а то темно.

Сталкер убрал столик, открывая проход вниз. Трофим махнул рукой и исчез в темном проеме. Оказавшись внизу на земле, он поежился от холода, совсем забыв о том, что снаружи сильно похолодало. Сориентировавшись, он двинулся было к себе, но возле одного костра звенела гитара, и Трофим, все еще находясь под действием «волчьих слез», не смог устоять перед душевным порывом и двинулся к сталкерам. Тех сидело шесть человек возле костра, все зашитые в броню, при оружии, но без шлемов. Пахло жареным мясом от жарящихся на нескольких вертелах кусков, коноплей и сигаретами.

– Здравствуйте, – поздоровался он, подергиваясь от пробирающего озноба.

– Здорово, мужик, – раздалось несколько голосов. – Говори, что хотел?

– Да я… к себе шел, а у вас тут гитара… Вот я и зашел, – признался он.

– Зашел, так зашел, – прогудел один. – Полулитра есть?

– Нету, – сконфузился Трофим.

– Так ты это… ты же кадровый у нас? Ты этот новенький с Янтаря? Док? – спросил сталкер с гитарой и с сигаретой в зубах.

– Да я, – пытаясь узнать спрашивающего в свете костра, ответил ученый.

– А ну, тогда, Док, беги в бар, возьми сигарет, прозрачного, сколько не жалко, и сока какого-нибудь, а мы пока гитарку настроим. Ты ж кадровый, тебе в счет зарплаты всегда дадут. Возьмешь?

– Конечно, – обрадовался Трофим.

– Давай провожу, – басовито предложил один из сталкеров, – а то не положено кадру за таким в одиночку ходить. Я Жук, – представился он, – щас вернемся, с остальными познакомлю. Мохнатый, дай куртей, что ли! Не видишь, человек мерзнет, – прикрикнул он на одного из сталкеров.

Тот быстро достал откуда-то плотную куртку с воротником из хвоста псевдособаки, и куртка тотчас была водружена на Трофима.