Ради жизни на земле - страница 9

К орудию встал сам командир. Демьянов заряжал, а Игамбердинов подносил снаряды.

Коровников подбил два танка и истребил часть десанта.

Но оставшиеся невредимыми еще два танка продолжали двигаться к лесу. За ними бежали автоматчики.

Гитлеровцы все ближе и ближе, а Игамбердинов доложил, что нет больше боеприпасов. Он держал в руках последний снаряд.

Вражеские автоматчики, поняв, что у артиллеристов нет снарядов, кричали:

— Иван, сдавайсь!..

— Друзья, — сказал Коровников, обращаясь к Демьянову и Игамбердинову. — Лучше смерть, чем плен…

Демьянов забил пыж в ствол орудия. Игамбердинов зарядил.

В тот миг, когда автоматчики противника ворвались на огневую позицию, Коровников дернул за шнур. При взрыве орудия были убиты Демьянов, Игамбердинов и четверо фашистов. Коровникова взрывная волна отбросила под куст орешника. Его нашли здесь тяжело раненным. Он остался жив и рассказал, как проходил бой.

Второй батальон занимал оборону у восточного края самого большого болота в приильменских лесах со странным названием Сучан. В окопах, отрытых под могучими столетними осинами, отвратительно хлюпала при проходе людей торфяная жижа. Хотя это болото было «сухим», то есть без трясин, меж кочек виднелись многочисленные зеркальца воды. Для танков Сучан был непроходимым местом, но пехота могла «просочиться» через него. Поэтому и мы и немцы держали болото под тщательным наблюдением. В светлое время суток над Сучаном висела сторожкая тишина, а с вечерних сумерек до рассвета противник осыпал его дождем мин и пуль.

В пятистах метрах от первой немецкой траншеи чуть выступал из болота крошечный зеленый островок. На нем три наших пулеметчика — русский Иван Анохин, белорус Михась Бондарь и осетин Хазбулат Мукагов — оборудовали огневую позицию боевого охранения.

Гитлеровцы не раз обстреливали островок из минометов и пулеметов, пытаясь уничтожить его маленький гарнизон, не дававший им поднять головы из окопов. Безуспешно!

В непогожую сентябрьскую ночь над островком опять засвистели мины.

Когда закончился огневой налет, Анохин и его товарищи при дрожащем свете ракеты заметили, что к островку подкрадываются немцы. Охладили их воинственный пыл очередями «максима».

Укрывшись за кочками, автоматчики противника не оставили мысли добраться до упорных и неуязвимых защитников островка.

Перестрелка продолжалась час.

— Закончились ленты! — доложил Мукагов.

Замолчал пулемет — зашевелились атакующие. Анохин три раза отгонял их гранатами. Четвертую гранату он не успел бросить — его сразила вражеская пуля.

Скоро был убит и Бондарь.

Злой как черт Мукагов до подхода подкрепления не подпустил врагов к своему окопу.

Маленький гарнизон выбил у противника не менее двадцати солдат, трупы которых лежали среди болотных кочек.

Бой за высоты у Старой Руссы, занятые противником, начался в светлое утро, овеянное легким морозцем. Наши артиллеристы в назначенное время приступили к обработке неприятельского переднего края. Все звуки потонули в свисте снарядов и грохоте разрывов. К небу взметнулись вихри пламени и обломки блиндажей. Линию горизонта закрыла стена желтого дыма.

Огневой прибой перекатился в глубину немецкой обороны. По сигналу вспыхнувшей над лесом зеленой ракеты в атаку двинулись танки, приданные нашей бригаде. На большой скорости они ворвались на позиции противника.

Танк лейтенанта Моторова, перевалив через одну из высот, гусеницами и огнем уничтожил гитлеровцев в их ближайшем тылу. Грозный и неукротимый, он казался материальным воплощением возмездия, обрушившегося на врагов.

Вдруг танк ударился о какую-то преграду, осел и застыл на месте.

— Танк в ловушке, — доложил механик-водитель Александр Горбоконь.

Выбравшись наружу, командир экипажа Василий Моторов увидел, что машина провалилась в глубокую яму, присыпанную снегом.

— Беда!.. Без помощи нам не вытащить его, — сказал Моторов товарищам. — Сами мы можем уйти, но танк…

— Не бросим! — твердо заявил Горбоконь.

Его поддержали артиллерист Петр Ревенко и радист Иван Селиверстов — земляки Моторова, кубанцы.