Радость на небесах. Тихий уголок. И снова к солнцу - страница 35

— Я, конечно, мог бы попытаться протолкнуть это дело и полностью убежден, что ты бы замечательно работал в комиссии, но пойми, Кип, для меня это будет политическое самоубийство.

— И вы дадите этому упрямцу судье вас прижать?

— Выяснилось, что против меня целый заговор. И тут бой пойдет в открытую. Что я могу сделать?

— Вот и дадим бой в открытую — дело того стоит. Все нас поддержат.

— К сожалению, я иного мнения.

— Так что же, вы разрешите этому типу над вами победу праздновать? — возмутился Кип.

В эту минуту сенатор походил на мальчугана, который выпустил воздушный шарик, чтобы полюбоваться, как высоко он взлетит, а теперь с грустью следит, как его уносит прочь.

Опустив голову, Кип сидел, беспокойно водя ногой по ковру. И вдруг, не веря себе, поднял глаза на сенатора, так, словно до него только что дошло, что все это значит. Ведь беда не только в том, что ему в работе отказывают, ему отказывают в жизни, какую он хочет себе построить, как всякий свободный человек, не дают осуществить его мечту.

— Сенатор, — взмолился Кип, — вы ведь не смиритесь, правда?

— Я хочу одного… — начал было Маклейн.

— Не ожидал я такого… — прервал его Кип. — Никак не ожидал. Я, конечно, не говорю, что… вы были так добры… тут не ваша вина…

Он подошел к окну, и перед ним открылся город, сбегающий с холма к озеру. Как он его любит… Как хочет наслаждаться его кипучей жизнью, добиться в нем заветной цели, благодаря своим способностям. Там, на холме, над высокими зданиями сияют круги света, а в темных низинах теснятся убогие, приземистые неосвещенные постройки, а дальше, за ними, поднимаются залитые огнями дома-башни. По тем улицам он гулял с Джулией и думал, что цель близка. Город сверкал, манил как волшебный, но Кип понимал: судья Форд преградит ему путь в комиссию.

— Но ведь судья… — проговорил он, запинаясь, — он заходил посмотреть на меня, как любой другой. Нам бы с ним надо приглядеться друг к другу, потолковать, разобраться, какие пружинки заставляют каждого из нас тикать на свой лад. Может, он поймет: все, что он считает таким важным, так же важно и для меня? Как вы думаете?

— Что ж, если тебе удастся уломать судью, — сенатор, пожав плечами, зажег сигару, — тогда другой разговор.

— Но вы же не чувствуете себя побежденным?

— В таких делах не бывает поражения. Это все равно что золото искать: бурят породу, не находят жилу — ищут в другом месте. Тут нет личного поражения. — Он крепко ухватил Кипа за локоть. — Пошли. Возьми сигару, и спустимся вниз.

Сенатор был так благодушен и так надежно защищен в своем большом мире, что Кип с особой остротой ощутил всю ненадежность своего положения. Он уже ничего не смог сказать сенатору, пока они спускались по лестнице. Мысли его занимали судья Форд и воспоминания о том, как тот приходил посмотреть на него, точно все другие, и их разговор. Он не заметил Эллен, которая ждала его в холле одна.

— Привет! — обрадовалась Эллен. — Я уж думала, вы исчезли на весь вечер.

Она стояла и весело улыбалась Кипу. Сенатор похлопал его по плечу, печально улыбнулся и пошел дальше. Его красная шея и пышная седая шевелюра глянцево поблескивали в ярком свете ламп.

— Вы собираетесь вернуться в гостиную и отвечать на их дурацкие вопросы? — спросила Эллен.

— Пожалуй, мне все равно. — Сейчас Кипу не хотелось разговаривать ни с кем, кроме судьи Форда.

— Ну, а когда же мне удастся поговорить с вами наедине?

— Пожалуйста, сейчас, если угодно, — вяло ответил он.

Она повела его в оранжерею, а он, идя следом, даже не смотрел на нее. Ее интерес к нему он считал праздным, она напоминала девчонку, которая бегает за знаменитостью. Они сели, и Эллен почти прильнула к нему.

— Мне было тоскливо, — сказала она. — Вот уже несколько недель…

— Что вы сказали?

— Я тосковала, а теперь нет.

— Вряд ли я сейчас могу кого-нибудь развлечь, — сказал он, не переставая думать о судье. — Просто я сейчас не в том настроении.

— Что с вами?

— Может быть, вам сгодится кто-нибудь из тех джентльменов в гостиной?

— Нет уж, спасибо… Норковая шубка у меня есть.

Она смотрела на него, прищурившись, от уголков глаз к ее вискам разбежались еле заметные морщинки. Тонкая белая ткань платья облегала высокую грудь. Но Эллен его раздражала. Он решил ее отпугнуть и рывком обнял, прижал к себе и не отпускал. Она не противилась, она лежала в его объятиях. Сердце ее стучало ему в грудь, она ему поддавалась. Кип обомлел. Эллен, казавшаяся такой недоступной. Он мог бы овладеть ею, если б только захотел. И все его прежнее воодушевление вернулось к нему, а с ним и прилив сил. Он готов был немедленно мчаться к судье Форду.