Радость на небесах. Тихий уголок. И снова к солнцу - страница 42

— Все равно буду заниматься, чем хотел, — сказал Кип. — Как он может мне помешать?

И он занялся той работой, которой мечтал заниматься в Комиссии по досрочному освобождению заключенных. Встречался с бывшими арестантами, беседовал с их женами, ссужал деньгами, подбадривал, когда отчаивались. Если кто-нибудь из молодых, бывших арестантов, жаловался, что его то и дело теребит полиция, Кип бывал счастлив, когда удавалось убедить парня пойти вместе в муниципалитет к инспектору поговорить по душам и там ручался за своего подопечного. Он и с уголовниками-рецидивистами умел ладить, с теми из них, кто не подбивал молодых парней, вышедших из тюрьмы, на новые преступления. Знавшие его по тюрьме доверяли ему и даже побаивались. А по вечерам в ресторане Кип вел беседы с гостями. Свободного времени у него почти не было. Бывшие арестанты зачастили к нему в гостиницу. Потом стала наведываться и полиция. Кип был им весьма полезен. Один инспектор часто и подолгу беседовал с ним в ресторане. Используя контакт с Кипом, можно было держать под наблюдением многих бывалых жуликов. Какое-то время Дженкинс закрывал глаза на такое нашествие бывших арестантов и разного жулья. Начинался сезон скачек, гостиницу заполняли жокеи, тренеры и владельцы конюшен. Кип и Джулия каждый день ездили на ипподром. Но вот сезон скачек окончился, и гостиница опустела. Теперь у Кипа вдоволь было времени выслушивать излияния и жалобы бывших арестантов, сочувствовать их горестям и стараться им помочь.

— Не нравится мне, как у нас дело обернулось, — однажды объявил Дженкинс. — По-твоему, я должен умиляться, глядя на эти рожи? Так и пялятся на каждую долларовую бумажку. Да и клиент пошел — одна голь.

— Вы не правы, — возразил Кип. — У нас затишье, потому что начинается жара.

— Нечего тебе зря время убивать на эту шушеру.

— Ну а если приходит женщина совета просить — разве ей откажешь? Или полиция пришлет какого-нибудь недотепу-инспектора потолковать со мной — что же, прогнать его, что ли?

— Послушай, Кип, у нас тут не богадельня.

— Никто так и не считает.

— А также не суд по гражданским делам.

— Но у нас ведь гостиница.

— То-то и оно, а не курсы социологии.

И все же Кип решил, что его босс просто не в духе из-за того, что на отборочном матче белых боксеров погиб один из его парней и газеты кричали о том, что Дженкинс должен оплатить похороны.

Как-то вечером в номер к Кипу постучал трясущийся от страха человечек с обвисшими черными усами, в длинном, с чужого плеча рваном пиджаке. В глазах нежданного гостя застыла отчаянная мольба. Его разыскивает полиция. Он украл с витрины ювелирного магазина брильянтовое кольцо, сильно порезав стеклом ладонь — на рукаве темнели пятна крови.

— У меня жена и четверо ребят, — рассказывал он Кипу. — Голые и босые. Я никогда не воровал. Умоляю вас, мистер Кейли! Двадцать лет я проработал в портняжной мастерской. Потом лишился двух пальцев. В жениной стиральной машине покалечил. Несколько лет маюсь без работы. Умоляю, разрешите побыть у вас. Никому в голову не придет искать меня тут.

Все горести и невзгоды, выпавшие на долю этого человека, избороздили морщинами его испуганное лицо. Кип понял, почему портной искал спасения именно у него, и это его глубоко тронуло. Он разрешил ему остаться, велел лечь спать, а сам отстирал в ванной его испачканный кровью рукав. Но потом, в тишине, слыша сипящее дыхание бедняги и, казалось, даже стук его сердца, Кип заколебался. Он подумал, что с его стороны это предательство, и спрашивал себя: «Выходит, я на стороне портняжки и, стало быть, против всех остальных? Но разве желание помочь бедолаге не идет от самого сердца?» Мучась сомнениями, удрученный, Кип спустился в ресторан. И он принял решение поехать к отцу Батлеру и спросить, считает ли тот его поступок предательским по отношению к тем, кто ему доверяет. На следующий же день он отправился в путь вместе с Джулией. В машине, когда они ехали в Литлтаун, где жил неподалеку от тюрьмы отец Батлер, Джулия с жаром уверяла Кипа, что поступила бы с портным точно так же, как он. Чудесно было ехать с ней этой дальней дорогой, среди холмов, видеть блики солнца на плоских камнях, торчавших среди голых полей. Всякий раз, поднявшись на высокий холм, они останавливались и любовались полями, что убегали к горизонту и синему небу покатыми волнами.