Радость Солнца - страница 13

В древних культах Египта и остального мира святые изображения купали и кормили, и укладывали спать, как будто они были живыми существами; это отнимало время и требовало сложных ритуалов. Но теперь поклонение стало проще и одухотворенней. Не было никаких статуй, никаких картин, никакого представления Атона: «Недостижимый, присутствие которого заполняет вселенную, пребывает не в неуклюжих работах людей», — говорил Фараон; «Изображения были изобретены только чтобы помочь людям думать о Боге, но в настоящее время люди цепляются за них, как будто они есть всё, и не хотят знать настоящего Бога. Священники стали фокусниками, а изображения стали идолами, и я должен исключить и то и другое, чтобы они не убивали душу людей». Затем он распустил не только жрецов Амона, но и всех национальных богов, закрыл храмы и запретил использование любых изображений, оставив лишь Диск Солнца с лучами, которые заканчивались руками. И даже ему не следовало поклоняться, он должен был служить лишь напоминанием людям о силе и доброте Единого, манифестируемого через Солнце.

В храме было множество музыкантов, как мужчин, так и женщин, а также особый хор слепых певцов, которых Фараон лично отбирал, выискивая самые красивые голоса. Он желал, чтобы даже те, кто никогда не увидит Солнца, воспевали его сияние, потому что, кроме внешнего вида, есть еще и невидимая внутренняя сила, Душа Солнца

Все гимны, которые пелись на рассвете, на восходе солнца, в полдень и на закате, были вдохновленными стихами, составленными самим Фараоном. В них не было никаких мифологических аллюзий, никаких ссылок на догмы, обычай или историю, а в простых и красивых словах они рассказывали о радости света, радости жизни, и о славе того, кто есть Бесконечная Любовь и Бесконечная Красота, и кто сияет в блеске Солнца и исходит в его жáре.

Они говорили о необъятности мира и его единстве в пределах удивительного разнообразия, и исключительности жизни в человеке, животном, птице и каждом живом существе, даже в болотных зарослях. Они рассказывали о росте птенца в яйце и росте ребенка в утробе его матери — чудо рождения; они рассказывали о ритме дня и ночи — работы и отдыха — и танца сезонов, назначенных движением Солнца на небесах, и о священном трепете, с которым вся плоть приветствует Его восход.

Слова были настолько просты, что скромный народ мог понять их не меньше, чем ученый, и идеи, которые они выражали, были доступны для иноземцев так же, как и египтян. Но вдохновение, стоявшее за ними, было ново. Ни в Египте, ни в Сирии, ни в Вавилоне, ни на любой земле, о которой могли думать египтяне, не было Бога, о Котором Фараон поведал людям.

За большим храмом, в пределах той же ограды, был выстроен еще один храм с одним лишь открытым внутренним двориком и одним алтарем. С каждой стороны его обрамленного колоннами входа стояли статуи царя и царицы. Кроме того, по городу было разбросано еще несколько храмов, а на юге столицы, в прекрасных садах, скрывались еще храмы поменьше. Их имена очаровательны. Так, один из храмов, который стоял на маленьком острове посреди искусственного озерца, назывался «Дом Ликования»; другой, выстроенный специально для того, чтобы молиться на закате солнца, именовался «Дом, где Атон уходит на отдых». Там, кстати, сама Царица Нефертити участвовала в совершении священных обрядов.

Фараон Эхнатон не возражал против того, чтобы в публичных религиозных ритуалах ведущую роль играла какая-либо достойная женщина, хоть это и не соответствовало обычаям того времени. «Кто презирает женщин, тот грешит против собственной матери», — говорил фараон. Он делал все возможное, чтобы возвысить женщин в обществе. В этом он подавал личный пример, всегда появляясь в общественных местах бок о бок с юной царицей, так, что его без нее просто невозможно было представить. Владыка Египта искренне любил ее, и с первых лет супружества — когда был еще совсем юным — доверял ей все секреты, говорил с ней об Истинном Боге, перед которым преклонялся, и даже сделал ее своей первой духовной ученицей. И, хотя Нефертити и не родила фараону наследника, он не взял в жены другую, как это было принято у Фараонов.