Радости жизни - страница 6

– Я не могу дышать. Встаньте, пожалуйста. – Голос женщины звучал сдавленно. – Вам говорят, встаньте. – Она попыталась приподнять бедра и столкнуть Трейса. Их руки и ноги были перепутаны, и со стороны это должно было бы казаться странной игрой.

– Ффу. – Он наконец повернул голову и выплюнул ее волосы. – Прекратите дергаться.

Из-за нехватки воздуха голос Трейса прозвучал хрипло. Она не послушалась, и с отвращением к себе Трейс понял – с ним случилось то, что и должно случиться с любым здоровым мужчиной, когда он оказывается с женщиной в такой хитрой позе.

Почему так встревожена женщина, понятно, но ее движения только усугубляют его состояние.

– Пожалуйста, – он уже задыхался, – не шевелитесь. Я застрял.

– Я закричу. – Ее слова, как и ее тон, должны были привести его в норму. Но не привели.

Вынужденно оправдываясь, Трейс заявил:

– Я понимаю, что вам плохо, но вы же сами налетели на меня.

Она возмутилась.

– Простите! Я не хочу казаться грубой. Было темно, и я вас не видела. А теперь вы лежите на мне, как дохлая рыба. Ну, почти дохлая. И давите на меня чем-то твердым. – Женщина снова пошевелилась.

– О, это уж слишком. – Трейс заговорил сдавленным голосом. – Я не знаю, говорил ли вам кто-нибудь, но шевелиться, прижавшись к нижней части тела мужчины – не лучший способ заставить его прекратить давить на вас чем-то твердым.

Она немедленно замерла.

– Хм, я говорила о той пуговице, или что там у вас на рубашке. Это давит на – хм – мою грудь.

Трейс вздрогнул.

– Простите, – пробормотал он и попробовал переместить вес, но без большого успеха. Он совсем забыл, что у него на груди бутафорский полицейский значок. На прошлой неделе он выступал в костюмах ковбоя, строительного рабочего и индейца. А сейчас он одет как полицейский. Его пониманию было недоступно, почему женщины приходят в восторг, видя его в таких нарядах. – Дайте мне еще минуту. Я застрял в ваших волосах, – сказал он, сжав зубы и начиная тщательно распутывать шелковистую массу, которая, казалось, охватила все его тело.

Почему это случилось не с кем-нибудь другим? – спрашивал он себя. Через тридцать минут Трейсу предстоит танцевать на вечеринке у Кэнди, но мало этого – он сбит с ног какой-то психопаткой. На прошлой неделе, когда Барби и Кэнди попросили его выступить, у Трейса появился шанс выяснить, что известно танцовщицам о секретном грузе и о частном круизе в субботу вечером. Тем более что Энджи Венцара, племянница мистера В, также будет на вечеринке. Но выступать одетым в смешной обтягивающий треугольничек с двумя веревочками… Это вызывало у него дрожь отвращения. Проклятье, что за жизнь!

Трейс вздохнул.

– Ну, думаю, теперь все. – Собираясь подняться прежде, чем совсем опозорится, он попробовал встать и сразу осознал последнее препятствие. – Я никогда не думал, что я буду говорить это женщине, но вам необходимо снять ногу с моей спины. Ну, то есть, если вы хотите, чтобы я прекратил давить на вас, – добавил он сухо.

– О, я и не заметила, – она запнулась, и ее голос стал робким.

Трейс аккуратно оперся на руки и колени. Теперь он оказался над ней, их лица разделяло только несколько сантиметров, и он увидел ее глаза.

Серые – нет, серебристые. Блестящие. Незабываемые – как давняя музыка.

Глаза женщины внезапно распахнулись, и темные пушистые ресницы задрожали.

– Трейс?

Он задержал дыхание. Ее кожа была гладкой, губы немного полными, похожими на влажные вишни. Она была красива. Удивительно красива. Лицо только одной женщины могло быть столь прекрасным.

Сердце у него неистово забилось.

– Фиби? Фиби Деверо?

Та единственная, которую он когда-то любил, нерешительно улыбнулась ему. Девять лет назад она разбила его сердце, но сейчас это уже не имело значения.

– Черт побери!

У Трейса болезненно сжалось в груди. Теперь он все понял. Его тело само узнало эту женщину.

Она пошевелилась. Выражение ее лица изменилось, разрушая чары, и он понял, что все еще стоит над ней на коленях. Он неловко поднялся на ноги.

– Прости. – Трейс отступил на шаг, чтобы она смогла встать. С трудом отведя глаза от нее, он осмотрелся вокруг. – Ты что-то уронила. Позволь, я помогу тебе.