Радужная Нить - страница 6

А чем не служба? Если бы Сын Пламени проехал здесь верхом, порадовался бы его взор. И тело. Мостовая выложена плоскими брусками, даже после дождя не скользко. Ровнёхонько, повозку не бросает из стороны в сторону, несмотря на то, что город находится в предгорьях, и улицы забирают то вверх, то вниз. Да и вода в лужи не скапливается, стекает в канавы, а из них — в реку, которую мне посчастливилось несколько раз увидеть издалека. Блеснёт и скроется. А выше в горах, в полудне пути на юг — озеро Ти. Прекрасное, будто синий алмаз, но, увы, такое привычное моему взгляду. На нём стоит Зимняя Резиденция, в которой с некоторых пор я провожу по полгода драгоценной жизни… Так что, Кай, пора воспользоваться случаем и наверстать упущенное! Погулять вечерком по набережной, поглазеть на воспеваемые всеми красоты Южной Столицы.

Впрочем, ехали мы недолго. Гостиница находилась неподалеку от пересечения квартала Поздних Хризантем с кварталом Синих Ворот. Тех самых, что впустили нас в город, то есть восточных. Здесь их четыре, а не пять, как у нас, и они тоже разделены по цветам и направлениям.[9] На арку я насмотрелся вдоволь и вчера, и прежде. С дороги она казалась невероятно высокой. И резная вся. Древесина, конечно, обычного цвета, но ленты, украшающие длинные и тонкие шесты рядом со створками, синие — их заменяли совсем недавно, на Дзю Поминовения. Святилище Покровителя Дорог,[10] прильнувшее к городской стене, тоже одето в лазурь.

— Господин!

— А?

— Прибыли, говорю. То чуть из повозки не выпрыгиваете, как неблаговоспитанная девица, которую к милому везут. А то сидите, задумавшись, и не слышите.

Ещё бы. По пути в Зимнюю Резиденцию и носа не высунуть, при отце-то! Даром, что сам давно уже не придворный: порядки соблюдает почище Верховного Судьи. Порядки и приличия, будь они неладны!

Пока брат не занял высокое положение в обществе, а я не сменил его в прежней должности, мы безвылазно торчали в Центральной Столице Оваре. С тех самых пор, как мой знаменитый дед оставил двор, и отец покорно последовал за тестем. О более ранних временах у меня сохранились смутные воспоминания. Не удивительно, что сначала я обрадовался — дескать, мир повидаю. Да только из Озёрного Дворца мне и выхода нет, пока длится Тёмная Половина года, а с наступлением Светлой — опять в повозку, и на север, в Овару. Что в щёлочку да дырочку сумею рассмотреть, то и моё.

И как тут не тешить любопытство, когда есть хотя бы малые возможности его удовлетворить? Нет уж, сейчас обойдёмся без замшелых правил! И не Дзиро мне указывать.

Я пропустил его упрёк мимо ушей, поправил одежду и вышел наружу. Волы остановились у самых ворот двадцать пятого дома, и слуга уже вовсю гремел дверным кольцом. Ту-ка, ту-ка. Ну-ка, ну-ка…

Стучаться — удел прислуги, ибо занятие это зачастую долгое и крайне утомительное. Стучать, бренчать, колотить в ворота ногами… Ничего этого не понадобилось. Ворота отворились очень быстро и… сами.

Нет, с ума я не сошел! Что было, о том и говорю. Удивился я… и немного рассердился. В приличных домах принято встречать гостей более… по-человечески! То есть, посредством живых «человеков», из уважения. Впрочем, устои Хань — дело тёмное. Говорят, у их просветлённых и повозки по небу летали, так что живые ворота — обычное, должно быть, явление.

'Как вы к нам, так и мы к вам', - решил я и без полагающегося 'простите за вторжение', чего всё равно никто бы не услышал, прошествовал сквозь ворота, самодеятельно проявившие гостеприимность.

Которые в тот же миг захлопнулись, прямо перед носом у Дзиро.

— Кай-доно, как вы там?! — тотчас же послышался всполошённый крик со стороны улицы. Хороший он слуга, только суетится слишком. Будто я дитя малое и неразумное.

— Живой. — Я не стал добавлять «пока». — Оставайся на месте, и обязательно меня дождись!

— Ещё бы, господин, не сомневайтесь! Только… может, мне всё же… это… через заборчик-то перелезть?

Ну уж нет. Кости скрипят, а туда же!

— Не вздумай! Я сам. Жди меня у повозки.

Я постарался подпустить в голос немножко льда, как у отца, когда он мною недоволен.

— Ну, как знаете…