Раиса Немчинская - страница 11
В октябре 1931 года вместе с подругой она покинула труппу Кликет. В том же октябре на манеже Орловского цирка состоялось первое выступление номера, анонсируемого афишами, как «4 Немар, рамка». Сбылась наконец давняя мечта девушки, она стала воздушной гимнасткой. Но до этого в жизни ее произошло событие, о котором нельзя не рассказать.
С тех пор как Корелли заставил Раю отрезать косы, она никак не могла решить, что делать с волосами. Не было такого дня, чтобы она не колдовала над своей прической. Но всегда с разочарованием убеждалась, что и на этот раз чуда не произошло. Так продолжалось несколько лет, пока однажды харьковский парикмахер, ровняя ей волосы, предложил сделать челку. И в ответ на нерешительное согласие решительно выстриг ее, но не прямую, как причесывала в детстве мама, а под резким углом от висков к переносице. Волосы вокруг головы парикмахер подрезал настолько коротко, что они только слегка закрывали уши, свободно облегая затылок «а-ля-Леа де Путти», как тогда изъяснялись на кинематографическо-куаферском наречии. Талантливые ножницы харьковского мастера волшебно преобразили ее лицо. Четкие углы гладкой черной прически придали ему настолько утонченно-экзотическое выражение, что Н. А. Кадыр-Гулям (Янушевская), впервые увидев девушку с новой прической, тут же безапелляционно заявила: «Совсем другой человек. Такую Раей звать невозможно».
Цирковые артисты любят решать дела сообща. Все находившиеся тогда в цирке принялись обсуждать, как следует величать Раю. Долго спорили, наконец, чуть ли не хором стали прибавлять к «Р» другие буквы. Ничего путного не выходило, пока кто-то не произнес: «Рикки-тикки…» И тут уж Надежда Александровна положила предел всем спорам и сомнениям. «Рикки — и все!» — сказала она. На этом и порешили. Так Рая получила свое цирковое крещение.
Руководитель номера, в котором стала работать Рикки, Жорж Немар, восемнадцатилетним юношей пришел в цирк как борец. Несмотря на юный возраст, силы и мастерства ему было не занимать. Еще не окончив школы, он вступил в отряд Частей Особого Назначения. Это был 1920 год, разгар борьбы с белобандитами на юге Украины. Но неспокойная бивуачная жизнь, редкие передышки между сражениями не мешали юному чоновцу продолжать занятия любимым спортом. Мало того, он становится старшим инструктором по спорту сначала своего батальона, потом полка, а там и преподавателем спорта на командирских курсах ЧОНа и Всевобуча.
В Кременчуге, он вышел на цирковой манеж. Весь город ломился на состязания Всемирного чемпионата классической борьбы; не было по тем временам зрелища более захватывающего и популярного. Шел 1922 год, Советская Россия все еще была зажата кольцом экономической блокады, но тем не менее чемпионов различных стран на соревнованиях хватало. Секрет этого юный чоновец разгадал очень скоро, так как его самого при выходе в «парад-алле» провозгласили Жоржем Карпи, чемпионом Греции. Кстати, именно с тех пор он и стал Жоржем. О подлинном имени и отчестве — Изяслав Борисович — более чем на два десятилетия забыли и его товарищи по цирку и он сам.
Недолго оставался Жорж борцом. В цирке он увлекся гимнастикой и начал работу в группе Матлас. В 1929 году Л. В. Кулешов уже снимал ее в своем фильме «Два-Бульди-два» как лучшую воздушную рамку того времени. Правда, вскоре Матлас ушел из цирка, Жорж стал работать с другими партнерами под псевдонимом Форвердс, а в 1931 году, когда те уехали за границу, быстро отрепетировал номер с тремя девушками, все они были воспитанницами Корелли.
Жорж придумал для номера оригинальный по тем временам аппарат. Обычную рамку для гимнастической работы он увенчал огромным абажуром.
Сегодня слушать о воздушном номере под абажуром просто смешно. Но не надо забывать, что аппарат был придуман в 1931 году, когда зрителя заманивали в цирк такими страстями, как привезенная иностранными гастролерами «Люстра дьявола». Впрочем, в запугивании публики не уступали и отечественные артисты, взять хотя бы полет под непритязательным названием — и таким же оформлением — «Четыре черта». Поэтому в реальной ситуации тех лет придуманный Жоржем абажур был даже вызовом чрезмерно распространенной «смертельной» подаче воздушного номера.