Ральф де Брикассар - страница 6

Доктор Стинер был грубоватым, прямым, искренним, рассеянным немолодым мужчиной, но признанным авторитетом по сердечным заболеваниям, хотя работал всего-навсего обычным практикующим врачом Хайворта. Ему было около семидесяти, и ходили слухи, что он скоро уйдет на пенсию. Никто из клана Джексонов не обращался больше к доктору Стинеру с тех пор, как он сказал тете Лилиан десять лет назад, что с ее нервами все в порядке и она может радоваться их состоянию. Никто не станет доверять доктору, который привел в шок кузину Лилиан, хотя никто особенно не волновался из-за ее нервов. Следует также учесть, что доктор Стинер был пресвитерианином, а все семейство Джексонов посещало англиканскую церковь. И все-таки, если бы Вирджинии предстоял выбор между кознями дьявола и заботами ее родственников, она бы предпочла выбрать дьявола.

Когда кузина Мелисандра постучала в дверь, Вирджиния поняла, что уже полвосьмого и пора вставать. Сколько Вирджиния помнила себя, кузина Мелисандра всегда стучала в ее дверь полвосьмого. Кузина Мелисандра и миссис Ричард Джексон всегда вставали в семь часов, но Вирджинии позволяли находиться в постели еще полчаса, поскольку семейная традиция считала ее очень утонченной. Вирджиния встала, хотя в это утро ей совсем не хотелось подниматься так рано. Ради чего вообще вставать с постели? Предстоял еще один скучный, напоминавший многие предыдущие, наполненный бессмысленными делами, безрадостный и абсолютно бесполезный день. Но если бы Вирджиния полежала еще немного, она бы не успела к завтраку. Твердо установленное время для принятия пищи было непреложным правилом в домовладении миссис Джексон. Завтрак в восемь, обед в час, ужин в шесть, и так из года в год. И ничто не могло извинить малейшее опоздание. Поэтому Вирджиния встала, дрожа от холода.

В комнате было неприятно холодно от проникавшей сырости и свежести этого мокрого майского утра. В доме будет холодно весь день. Одно из правил миссис Джексон запрещало использовать отопление после двадцать четвертого мая. Пищу готовили на маленькой керосиновой печке на заднем дворе. И даже если в мае бывало, как сейчас, чертовски холодно, а в октябре трещал мороз, огонь не разжигался до наступления 21-ого октября по календарю. 21-ого октября миссис Джексон начинала готовить в кухне на плите и растапливала огонь в гостиной по вечерам. Шепотом говорили о том, что некогда миссис Джексон не разожгла огонь 20-ого октября. Она сделала это на следующий день, но это оказалось слишком поздно для Ричарда Джексона.

Вирджиния сняла и повесила в гардероб ночную рубашку с высоким воротником и длинными рукавами из грубой, простой хлопчатобумажной ткани. Она надела нижнее белье, подобное рубашке, такое же простое и незамысловатое платье из коричневой льняной ткани, толстые черные чулки и ботинки на каучуковой подошве. Последние годы Вирджинии приходилось причесываться перед своим отражением в окне, потому что зеркало разбилось. При этом она плохо различала линии своего лица. Но в это утро девушка посмотрела на себя в зеркальце, со страстным желанием разглядеть себя в таком виде, в каком она предстает перед миром.

Результат был ужасный. Вирджиния видела прямые черные волосы, короткие и истонченные, невероятно лохматые, несмотря на то, что она провела по ним расческой раз сто, не меньше. Не помогало и то, что всю жизнь Вирджиния на ночь добросовестно втирала в корни крем «Каплер Вигор». Сегодня волосы казались еще более лохматыми. Еще Вирджинии удалось разглядеть в зеркале красивые, прямые черные брови, нос, казавшийся ей чересчур маленьким даже для ее небольшого, треугольного бледного лица; маленький, вечно полураскрытый бледный рот, обнажающий белые зубы. Фигуры видно не было, но Вирджиния и без того знала, что она роста значительно ниже среднего. А темно-карие глаза, мягкие и задумчивые, своим очертанием напоминали восточный тип. Если не принимать во внимание глаза, Вирджиния была ни красавицей, ни уродкой — невзрачного вида девушка, на которую никто не обратит внимания. Разглядев себя в зеркале, Вирджинии пришлось с горечью сделать именно такой вывод. В этом смутном утреннем свете отчетливо различались морщинки вокруг глаз и рта. В окне лицо никогда не казалось таким узким и бледным.