Раненый камень - страница 14
Перевел Н. Коржавин
* * *
Не схожи скалы меж собой обличнем,
И на границах горной высоты
Нетрудно разглядеть за их отличием
Характера различные черты.
Одна скала над вековою кручею
Кругла, как щит прадедовских времен.
Другая вровень с грозовою тучею.
Остра, как меч, что вырван из ножон.
А третья встала с головою гордою,
Дуб нацепив на каменную грудь.
Вдовой печальной замерла четвертая
И не подвластна времени ничуть.
Чело одних испещрено морщинами,
Как будто бы у мудрости самой,
Лбы у других, как шапками овчинными,
Закрыты снегом летом и зимой.
О скалы, скалы!
В их великом множестве
И в грубых очертаньях простоты
Мне видятся возвышенной несхожести
Всегда нерукотворные черты.
Давным-давно беру в горах уроки я
У строгих скал.
Они на свой манер,
От суеты и зависти далекие,
Мне постоянства подают пример!
Перевел Я. Козловский
* * *
Тревога сердца озадачит,
Во мне отзовется стихом,
А маленький, мальчик все скачет
На палочке тонкой верхом.
Беспечному всаднику сладко
По улицам мчаться с утра.
Ах, первая в мире лошадка,
Кобылка лесного тавра!
И мальчик не пеший, а конный
Несется навстречу векам,
И веточкой, веткой зеленой
Он хлещет тебя по бокам.
Немало ты верст проскакала
По лужам, асфальту, траве,
И сладостных мыслей немало
Родилось в его голове.
Резвей ты любых иноходцев
И внемлешь не только трубе,
И лошади всех полководцев
Завидовать могут тебе.
Перевел Я. Козловский
* * *
Был снег пушистым, словно кролик,
В Москве холодный был февраль,
Вдруг ты запела: «Лорик, лорик…»[2] —
И в этот миг исчезла даль.
И я услышал плеск Севана,
И Арарат передо мной
Возник за дымкою тумана
В снегу под желтою луной.
И запах трав был стар и горек,
И опьянял он, как вино.
Ты нежно пела: «Лорик, лорик…» —
И стыло в елочках окно.
Я видел тучи край лиловый,
Дороги мокрую спираль.
Я видел праздник вечно новый
И вечно старую печаль.
Засыпан снегом горский дворик,
А звезды трепетнее свеч.
И словно слышу: «Лорик, лорик».
И годы сбрасываю с плеч.
Перевел Я. Козловский
ВСПОМНИВ ГАРСИА ЛОРКУ
Рядом садимся мы возле огня,
И шепчет он:
— Помни о том:
Нелюди те, что убили меня,
Стреляли в тебя потом.
Задумчиво смотрит на гребни гор,
На пламя бросает взгляд…
Давние выстрелы до сих пор
В сердце моем звучат.
Праведной крови твоей вовек,
Гарсиа Лорка — мой брат,
Не смоют фашисты водою всех рек,
Гарсиа Лорка — мой брат!
Слышу твой голос, он нежен и чист,
И горечью дышит строка.
Летит надо мной апельсиновый лист.
Клубятся Испании облака.
Перевел Я. Козловский
ГОРНЫЕ ВЕРШИНЫ
Судимый мыслями повинными,
Не поднимая грешных глаз,
Я перед горными вершинами
Краснел и каялся не раз.
Веков седыми старожилами
Считаю я вершины гор,
И горько мне, когда вершинами
В мой адрес высказан укор.
Себя я праздником пожалую,
И снова в сердце пир горой,
Когда вершинам гор хоть малую
Доставлю радость я порой.
Вблизи вершин вольнее дышится,
Я это знаю не один.
И откровеннее нам пишется
Вблизи вершин, вблизи вершин.
И храбрость верх берет над робостью,
И сладко мне, когда строка
Литым мостком висит над пропастью
И вровень с нею облака.
И для меня, не одинокого.
Сумели вы с далеких пор
Мерилом стать всего высокого,
Вершины гор, вершины гор!
Вы, подарив мне ястребиную,
Заоблачную высоту,
Вдохнули в грудь неистребимую
О восхождении мечту.
Я вас люблю, мои суровые.
За похвалу и приговор,
Наставники седоголовые,
Вершины гор, вершины гор!
Перевел Я. Козловский
БЕШМЕТ
В нем горец и пахал и сеял,
Шел на врага, плясал и пел,
И вот бешмет висит в музее,
И пот на нем окаменел.
А я стою, гляжу с любовью
И вижу старые следы
Давным-давно пролитой крови,
Я слышу запах этой крови
И запах первой борозды.
Перевел Н. Гребнев
* * *
За все мои грехи и заблужденья,
Земля моя, не знал я до сих пор
Страшнее кары, чем твое презренье,
Страшнее, чем безмолвный твой укор.
Что может быть суровей и печальней,
Чем приговор земли, где жизнь прожил,
Где, словно совесть горцев, снег кристальный
И чисты камни дорогих могил.
Перевел Н. Гребнев
ТАНЕЦ
Пол гудит в просторной сакле.
Стук подошв, свирели звон,—
Все мелькает, словно сабли,
Вырванные из ножон.
Танец гор, хмельной и сладкий.
Как, в какой далекий год
Выдумал тебя не падкий