Раннее (сборник) - страница 2

Звон и гуд… И тракторы рычат у перевозов,

Кони ржут, скрипят грузовики,

Сизо-масляна идёт вода с навозом,

И толкутся волны поперёк реки.

Густо-чёрный выстилая дым,

Буксирок, вцепившись невподым,

Тянет баржи две, как две скалы.

Двухэтажные, легки, белы,

Разминутся пароходы, радостно гудя.

И деревни целые – плотами

С избами, коровами, бельём и петухами

Медленно спускаются, реку загромоздя.

А и в русле не одна дорожка:

Не гребём – теченье выбивает

В мирную воложку,

В нераспуганную тишь

Рыба на-солнце серебряно взыграет,

Юркнет птица в островной камыш.

Изливает с неба синева.

Вёсла трепетные вывесим – и движемся едва.

Что-то дед смолёный ладит топором…

С ним малыш, две удочки забросил…

Нестерпимо брызжут серебром

И топор, и капли с наших вёсел…

И опять затягивает в стрежень.

И блеснёт едва повыше осоки

Уцелевшей церкви в глубине прибрежья

Крест – и серенькие куполки…

Вечер. Солнце западёт за берег горный,

И вода сгустеет в изумруд,

И огни зажгутся в белых знаках створных,

Шумы дня притихнут и замрут.

Отразятся с кручи в стынущие воды

Скалы, обнажённые породы,

Купы лиственных и пики чёрные хвои, –

Бакенщик, старик рыжебородый,

Объезжает бакены свои.

И уж на ночь, только солнце сгаснет,

Водный путь отмечен столбовой –

Там, где горный берег – бакен красный,

И – зелёный там, где луговой.

Исчезают тени, и мягчеет небо.

Проступает точка первая Денеба{6},

Все созвездья выводя изглубока.

Плёс утих. Ни лодки рыбака.

Осеняет Волгу только звёзд шатёр.

Ну, и нам на берег: сушняка

Подсобрать да развести костёр.

От костра всё сразу потемнеет –

Волга, небо, прибережья глубь,

Мы – к огню плотней и ждём, пока поспеет

В котелке картошка или суп.

Из-под крышки сладкий пар клубится,

Зверь-костёр клыками сучья рвёт,

По воде прошлёпают неслышно плицы{7},

Проскользит, сверкая, пароход

И, по тёмной глади бледным светом мрея,

В полноту беззвучной ночи канет…

В смуглых отсветах лицо Андрея,

Лоб его печаль пытливая туманит.

Внутренне сцеплённых выводов коварство

Вот не ждал, куда его направит! –

«Оглянись, Сергей, подумай.

Чувствуешь, как давит

На тебя, на всех нас – государство?»

Я смотрю на звёздный свод извечный,

Слышу вольный шорох всплесков в тишине

И от всей души, чистосердечно

Удивляюсь: «Давит? Государство? Не-е».

После гребли по телу приятная истома,

Что к краям – расплывчатей лицо освещено…

Как давно, дружище, мы знакомы,

Как давно!..

Помню твоей детской курточки вельвет,

Несогласие упрямое с немецкими глаголами,

Наши шахматные страсти, меж двумя

футболами.

Вместе нас кружил извивами весёлыми

От Байдар к Ливадии велосипед,

Подымал Военною-Грузинскою от Ларса.

Вместе аттестаты понесли в Универс’тет{8},

И обоим нам ударил буйный свет

Гегеля и Маркса.

Математика. И физика. Но для души

Их священной строгости нам оказалось мало:

Подлинно, что точные науки – хороши,

Да не строгости, а счастья людям недостало.

И пошли на исторический в МИФЛИ,

Порешив, что с парой факультетов справимся,

И давно согласно к выводу пришли:

«Мы нам нравимся».

Как не нравиться, когда так чётко сведены

К стройным формам мир и человек?

Сколько нами дивных вечеров проведено

В мудрой тишине библиотек!

Сколько раз не хожено в кино!

Сколько жертвовано вечеринок!

Я безумец, я фанатик, – но –

Но Андрей мой – инок.

В миллионном городе, в блистании огней,

Там, где вечер – лучшая пора,

В пять минут десятого ложится спать Андрей

И встаёт – чтоб думать – в пять утра.

Как по Канту время мерь –

он в шесть пройдёт по дворику

И вернётся записать, что понял

в утре чистом.

Хочет стать он, как и я, историком,

Но для этого ещё – экономистом.

Том за томом я гоню взаглот,

Я истерзан весь, я в спор нырну с наскока,

Взор застит восторженно слеза, –

Он мне тихо, мудростью Востока:

«Прежде, нежели открыть свой рот,

Друг, открой глаза!»

Это – то влеченье, род недуга,

О котором написал поэт:

Книга, стол и мы друг против друга, –

Никого на свете больше нет!

Распадутся волосы-неулежни мои{9}

Над лицом горячечным, но бледным,

Ближе – сходимся – яснеем – и! –

Запись отточённая о выводе последнем.