Расчёт по-королевски - страница 18

Глава 8

Кристиан

Что это было?

Все, о чем я думал пять минут назад, это уйти, неважно куда, лишь бы там не было графиков, матерей и отцов, отчаянно пытавшихся сбыть своих драгоценных наследников в соседние королевства. И желательно в место, где подавали алкогольные напитки. Раз я застрял на этом холме на всю следующую неделю, то полагал, что теперь, за неимением любимого паба, мне больше подошла бы моя комната и небольшой бар c алкоголем, на котором настояла моя мать.

Как вдруг появилась Наследная Принцесса Ваттенголдии Эльза.

На мгновение я, словно, ... не остолбенел, нет – потому что, иначе показался бы полным придурком – но может почти. В Херст-касле передо мной стояла скандинавская валькирия, она была полна огня и праведности, и нечеловечески прекрасна. Это было объяснимо, ведь она, скорее всего, была плодом моего воображения. Только она ещё и выдала свой ... отказ от предложения, которое я даже не произнёс...

Вот же... ЧЁРТ! Она подумала, что я хотел сделать ей предложение?!

— Ваше Высочество?!

Паркер стоял прямо передо мной, в руках он держал стопку папок и разглядывал меня так, будто беспокоился за то, что прямо в коридоре у меня случился сердечный приступ. Который, кстати, был вероятен, учитывая произошедшее. Женщины просто так не кричат на незнакомцев, отказываясь от предложения, которое даже не было сказано. Даже на КРБ.

Ведь так?

— Крис?

Мне пришлось заставить свои ноги сдвинуться с места.

— Да... Да, — я тряхнул головой – уйма пересекающихся хитросплетений заблокировала поток рациональных мыслей. Потом я врезался прямо в кисточки, свисавшие с одной из люстр. Жесть, блин, совсем не в себе.

— С вами всё в порядке?

Просто пришла одна валькирия, оторвала мне яйца, повесила их себе на плечо и ускакала прочь. Так что, нет. Я не в порядке.

Но мужчины так не говорят.

— Всё хорошо.

Почему меня так трясёт? Глупее быть не может. Она не валькирия. Она типичная, грёбаная гарпия.

И, возможно – ну, кто знает – она оставила мои яйца где-нибудь в этом коридоре. Я осторожно осмотрелся вокруг.

— Вы уве...

— Всё хорошо.

Он протянул руку и повёл меня к тому убогому месту, в котором я жил с матерью и братом.

— Можно поинтересоваться, почему вы здесь, а не в своей комнате? — и тише, словно рядом и не было никого, он ехидно пробурчал, — чтобы собраться с духом и вновь спуститься в сад?

Он что, сдурел?

— Господи, нет.

Потому что я уж точно не планировал находиться рядом с матерью. Нет. Не дождётесь. До того кошмара в саду, я, целых два часа, отведённых под встречи, просидел вместе с Волчицей, от которой разило мёртвыми розами, пропитанными самыми противными духами в мире, и, которая всё это время подсовывала мне записки о присутствовавших девушках. Хуже, блин, чем в аду, из-за чего теперь я был абсолютно уверен, что в одной из прошлых жизней был конкретным негодяем, раз заслужил такую судьбу.

— Тогда, вам определённо нужен коктейль.

— Кто сказал "коктейль"?

Он обвёл рукой вокруг нас.

— Фрэнк Синатра.

— Синатра был больше человеком 50-х и 60-х годов, чем 30-х и 40-х, когда это место, — я передразнил его, обводя руками вокруг, — переживало свой расцвет.

Паркер рассмеялся себе под нос:

— И всё же вы прочитали то, что я прислал вам.

— Я всегда читаю то, что ты присылаешь мне.

Его брови резко подскочили вверх в неверии, поэтому я добавил:

— А ещё мне кажется, что Синатра назвал бы это "выпивкой".

На это его смех стал громче:

— Отлично. Пойдем, найдём тебе выпивку, Крис. Теперь ты счастлив?

Уголки моих губ вздёрнулись вверх.

— Я буду вполне счастлив, если немного выпью, спасибо.

Я также был рад тому, чтобы он сам немного расслабился. Несмотря на долгие годы дружбы, с его приходом на должность моего личного секретаря между нами вкралось чересчур много формальностей. Когда я предложил ему работу, то посчитал это блестящей идеей – я мог доверять одному из моих лучших товарищей и, казалось, будет классно, если он всегда будет рядом. Но потом он настоял на сохранении дистанции между нами, как будто мы больше не были друзьями, а являлись лишь принцем и помощником.

Но сейчас Паркер говорил так же, как в те лучшие годы нашей дружбы.