Расчищая путь пехоте... - страница 19

Это известие очень обрадовало меня. Генерал Одинцов пользовался среди артиллеристов большим и заслуженным авторитетом. Все мы знали, что 11–12 июля 1941 года, когда 41-й механизированный корпус противника прорвался вдоль Ленинградского шоссе к Луге, возглавляемая Одинцовым артиллерийская группа остановила врага. В ее состав входил тогда и полк АККУКС. Он понес большие потери, как и полки, сформированные из курсантов и преподавателей 2-го и 3-го Ленинградских артиллерийских училищ. Быть в одной из этих прославленных частей нам представлялось очень почетным.

На следующий день, под вечер, командир стрелковой дивизии полковник Свиклин поставил меня в известность, что части дивизии отводятся в тыл на доукомплектование личным составом и вооружением, в то время как нашему дивизиону приказано остаться на месте, под носом у противника. Сочувственно глядя на меня, комдив посоветовал:

— Ты, дорогой, не падай духом. Думаю, что это ненадолго. В бой не ввязывайся, лучше отойди к деревне Бабаново, если, конечно, того потребует обстановка. Займи там круговую оборону и до подхода подкрепления удерживай деревню любой ценой…

Чтобы противник не застал нас врасплох, я приказал наблюдателям с телефонными аппаратами разместиться в окопах бывшего боевого охранения стрелковых подразделений. Наблюдателям же предстояло первыми встретить вражеских автоматчиков, если те попытаются просочиться в боевой порядок дивизиона.

По специальному графику, разработанному начальником штаба Панферовым (теперь уже капитаном), батареи вели беспокоящий огонь по наиболее важным целям и вероятным местам скопления вражеских тыловых подразделений, чтобы противник не заподозрил, что ваших сил на этом участке поубавилось. Уводя в тыл свою дивизию, полковник Свиклин оставил нам пулеметный взвод в составе шести расчетов. Их огонь тоже был тщательно спланирован. По моему указанию командир взвода расставил свои «максимы» на наиболее ответственных направлениях, с таким расчетом, чтобы в первую очередь надежно прикрыть фланги.

Ночь прошла без происшествий, хотя все мы были начеку, в полной готовности встретить врага, откуда бы он ни появился. Но во второй половине следующего дня гитлеровцы, заподозрившие, видимо, что-то, вдруг зашевелились, начали то там, то тут атаковать мелкими группами, теснить наших наблюдателей. Пришлось отдать приказ на отход. К вечеру дивизион организованно оставил занимаемые позиции, отошел к деревне и занял круговую оборону.

Наступила вторая тревожная ночь. Гитлеровцы осмелели, стали действовать активнее. Их автоматчики подбирались к нам все ближе и ближе и наконец вышли на опушку леса в каких-нибудь 300–400 метрах от деревни, совсем рядом с позициями левофланговой батареи старшего лейтенанта В. И. Деркача.

Сначала немцев встретили пулеметным огнем. Но это не помогло. Короткими перебежками, укрываясь за заснеженными кочками, вражеские автоматчики стали подходить к позициям батареи. Тогда старший лейтенант Деркач дал команду огневому взводу лейтенанта А. Н. Ершова ударить по гитлеровцам прямой наводкой.

Слаженно действовали расчеты сержантов Мамонова и Новикова. Всего несколько выстрелов произвели они из своих гаубиц, и фашисты не выдержали, скрылись в лесу.

После небольшой паузы немецкие автоматчики попытались подобраться к нам снова. На этот раз опасность нависла над 8-й батареей старшего лейтенанта П. П. Павлова. Она была выдвинута почти к самой окраине деревни Бабаново и прикрывала центр боевого порядка дивизиона. На подступах к ее позициям стояли несколько изб, которые мешали вести огонь прямой наводкой. Бойцы и командиры орудийных расчетов изготовились к отражению атаки из личного оружия.

Немцы обошли деревню, подожгли крайние дома, и вокруг стало светло как днем. Гитлеровцам было видно все, что делалось у нас, а перед артиллеристами 8-й батареи встала непроглядная стена ночной темени.

Павлов доложил: есть раненые и убитые. Обстановка накалилась до предела. Наступили минуты тяжелых испытаний для воинов всего дивизиона. Нельзя было допустить, чтобы гитлеровцы овладели окопами 8-й батареи. В этом случае дивизион оказался бы расчлененным на две изолированные друг от друга части, и тогда нам пришлось бы отбиваться порознь, побатарейно и даже повзводно.