Расистские предрассудки под маской либерализма - страница 7

Я не думаю, конечно, что А. Гейфман (хотя она и ученица Р. Пайпса, известного ненавистника России и всего русского) — сознательная расистка, русофобка и юдофобка. Нет, расизм в ее взглядах проявляется именно в виде предрассудков, то есть существует в дорассудочной сфере, на уровне бессознательного. И талант интервьюера — М. Поздняева — сказался как раз в том, что он смог извлечь из подсознания А. Гейфман и предъявить читателю такие ее предубеждения, о существовании которых, весьма вероятно, и сама А. Гейфман не догадывалась.

А. Гейфман пророчит нам возвращение в Россию революционного террора. Очень может быть. Но отнюдь не по тем причинам, о которых говорит А. Гейфман. Если это случится, то не из-за «торжества духа псевдоиндивидуализма» и не из-за того, что «общество не признаёт обязательных для всех этических норм». Сегодня торжествует дух не псевдо-, а самого что ни на есть натурального индивидуализма (псевдоиндивидуализм, специально для А. Гейфман разъясняю, это коллективизм под маской индивидуализма). А уж обязательные для всех членов общества этические нормы никогда и нигде в истории не соблюдались — после первобытной общины.

И если в России возродится революционный террор — то потому, что людям, не получающим за свой труд по полгода зарплату и лишенным зимой тепла и света, надоест смотреть на голодные обмороки детей и голодные смерти стариков, происходящие одновременно с пьяными оргиями «новых русских», чиновников и бандитов, выбрасывающих на ветер миллиарды, безнаказанно разворовывающих казенные деньги и государственную собственность и так же безнаказанно убивающих друг друга и вообще всех тех, кто им не нравится. Потому, что люди разочаруются в выборах и в митингах, обнаружив, что ни те, ни другие ни на что не влияют.

Взгляды, которые пытается нам внушить А. Гейфман, — это глубоко идеологизированная концепция. Она призвана не просто насадить в России антиреволюционные взгляды, но еще и расистские — сформировать у жителей России (неважно, русских ли, евреев) комплекс неполноценности, ущербности.

А. Гейфман высказывает притворное негодование тем, что «человек, возмущенный несовершенством государственной системы, будто бы имеет право “по зову сердца” или по приказу партии пойти — и убить». Значит, погромщик имеет право «по зову сердца» пойти и убить. Солдат, жандарм имеют право по приказу власти пойти и убить. Царь, министр имеют право приказывать убивать тысячами. Власть имущие имеют право ради повышения своих доходов доводить людей миллионами до голодной смерти. А вот их жертвы — те, по А. Гейфман, не имеют права отвечать на насилие насилием. Они должны покорно давать себя вешать, стрелять, пороть, должны безропотно умирать с голоду. Замечательная точка зрения! Главное — человеколюбивая!

Назвав свою книгу «Убий!», А. Гейфман «бросила вызов» Льву Толстому, который в статье «Не убий!» как раз высказал противоположные взгляды: теракты революционеров, писал Лев Толстой, «возбуждают среди королей и императоров и их приближенных величайшее удивленное негодование, точно как будто эти люди никогда не принимали участия в убийствах, не пользовались ими, не предписывали их. А между тем самые добрые из убитых королей ... были виновниками, участниками и сообщниками ... убийства десятков тысяч людей, погибших на полях сражений; недобрые же короли и императоры были виновниками сотен тысяч, миллионов убийств... Дела, совершаемые по распоряжениям королей и императоров, — не только прошедшего, как Варфоломеевская ночь, избиения за веру, ужасные усмирения крестьянских бунтов, версальские бойни, — но и теперешние правительственные казни, замаривания в одиночных тюрьмах, дисциплинарных батальонах, вешания, отрубания голов, побоища на войнах, без сравнения более жестоки, чем убийства, совершаемые анархистами...» Вольно А. Гейфман, конечно, пинать мертвого льва — мертвого Льва Толстого. Живой Толстой ей бы ответил — и, учитывая несопоставимость дарований, после его ответа от А. Гейфман мокрого места бы не осталось.

А. Гейфман как историк революционного террора не может не знать знаменитых слов Степняка-Кравчинского, что террор — ужасная вещь, но есть одна вещь еще ужаснее террора — молча сносить насилие. Но все дело в том, что А. Гейфман именно эту мысль и хочет нам навязать: что мы все должны молча и покорно сносить произвол и насилие со стороны власть предержащих, со стороны имущих. Солженицын в таких случаях любил вспоминать лагерную поговорку: «Иуда пайку отрабатывает».