Раскаленная душа - страница 5
Теперь уже забеспокоился и Дориан. Он попытался подбодрить Линду.
— Постарайся смотреть на вещи оптимистичнее. В конце концов, наступил тот самый момент, ради которого ты так упорно трудилась.
Конечно, он прав: нельзя позволять Кевину омрачить ее триумф, ведь он уже разрушил слишком многое в ее жизни.
Все утро Линда с замиранием сердца ждала, что Кевин объявится в отеле. Но время шло, а ничего настораживающего она не замечала. Они почти не выходили из номера, еду им приносили сюда же, только Дориан на некоторое время спускался в бассейн. Постепенно девушка успокоилась.
Но будет ли Кевин снова в зрительном зале? Вероятно, да. Точное время и место выступлений было указано в афишах, так что найти ее не составляло труда. Больше всего Линду нервировала мысль, что Кевин стоит где-то в конце зрительного зала и наблюдает за ней, в то время как она не может его видеть, хотя, как и накануне, остро чувствует его присутствие… Казалось, вторая роза предупреждала об этом.
Несмотря на уговоры Дориана не думать о Кевине, девушка ничего не могла с собой сделать. Она отчаянно пыталась забыть о существовании этого человека — пыталась, но так и не смогла.
Дориан обнял ее за плечи, заставляя поднять голову и заглянуть в его по-мальчишески привлекательное лицо.
— Не поддавайся унынию, дай волю ярости, — сказал он. — Лиши его удовольствия испортить тебе что-то еще.
Он знал, что именно, а точнее, кто ее тревожит. Они всегда были друзьями, но в последнее время сблизились особенно. Казалось, иногда Дориан знал, о чем она думает, еще до того, как Линда сама это осознавала.
— Ты, как всегда, прав. — Линда решительно выпрямилась. Эстрадный костюм — темно-синий комбинезон с широким поясом — подчеркивал миниатюрность ее фигуры. Шелковистые пшеничные волосы каскадом ниспадали почти до талии. Единственным ее украшением были длинные серебряные серьги, на руках — ни колец, ни браслетов. Девушка привстала на цыпочки и легко чмокнула Дориана в щеку. — Пора идти! — Она овладела собой настолько, что даже смогла улыбнуться.
Зал был гораздо больше вчерашнего клуба, но, ступив на сцену, девушка увидела, что он полон. Публика встретила ее аплодисментами и приветственными криками, и нервозность Линды как рукой сняло. Профессионализм взял верх, и, уверенно улыбнувшись, она заиграла вступительные аккорды веселой песенки.
Линда старалась не вглядываться в зрительный зал, но помимо воли глаза ее искали одно слишком знакомое лицо, — искали и боялись найти. Но на этот раз публики было так много, и она чувствовала такой мощный положительный заряд аудитории, что в конце концов перестала всматриваться. Да и что толку: если она сумеет выделить из толпы Кевина, это не пойдет ей на пользу, скорее наоборот.
На этот раз выступление длилось дольше, и Линду посетило полузабытое ощущение, когда и она, и зрители равно наслаждались концертом.
И тут произошла катастрофа.
На самом деле это не было настоящей катастрофой, такие вещи нередко случаются на концертах, но сегодня Линда совершенно не ожидала, что на ее любимой гитаре лопнет струна. А запасная осталась в гримерной.
Линда оглянулась на Дориана, стоявшего за кулисами. Тот кивнул, показывая, что все понял, быстро вышел на сцену, забрал ставший бесполезным инструмент и пошел за второй гитарой. Девушка оказалась перед выбором: ждать или исполнить следующую песню без аккомпанемента.
Когда зрители поняли, в чем дело, по залу пробежал ропот сочувствия. Линда начала петь, и раздались ободряющие хлопки, затем аплодисменты стихли, и ее чистый голос достиг всех уголков зала.
Через некоторое время она вдруг осознала, что больше не поет без аккомпанемента, ей помогала гитара, причем и звук, и манера исполнения казались слишком хорошо знакомыми.
Она резко повернулась влево, и ее худшие подозрения подтвердились. Стало ясно, почему в зале воцарилась тишина. На сцене рядом с ней стоял Кевин с гитарой в руках.
Линда очень давно не видела его, и ей сразу бросились в глаза перемены в его внешности. Темные волосы были длиннее, чем он носил раньше, и кое-где пробивалась седина. Вокруг карих глаз со знакомым зеленоватым отливом появились морщины, у жесткого рта залегли складки. Но волевой подбородок и надменный изгиб губ остались неизменными.