Расколотое небо - страница 42

— Гена, тянуть дольше нельзя, — сказал Графов. — Ему нужны не увещевания, а основательная встряска. Горегляд и Северин его еще остановить могут, вы, Лида и Сторожев — нет.

— Я согласен с вами, Владимир Александрович. Завтра пойду к Северину, — с горечью ответил Геннадий.

Он вспомнил об этом разговоре, когда бежал вместе с Анатолием к поджидавшему летчиков автобусу: они едва достучались до Кочкина, едва подняли его о постели. Ждать отставших комэск Пургин не стал.

Автобус остановился возле «высотки». Летчики выскакивали из него и бежали в зал высотного снаряжения переодеваться в летное обмундирование. Горегляд и Северин о чем-то переговаривались между собой; Геннадию показалось, что говорили о нем. Он переоделся и направился в класс предполетной подготовки. В дверях столкнулся с Николаем; лицо у него было припухшее, глаза слезились, веки набухли.

Когда летчики собрались, в класс вошли Горегляд, Северин и Брызгалин. Начальник штаба Тягунов подал команду «Смирно!»; Горегляд махнул рукой, и все сели. Он подошел к вывешенной на стене карте района полетов, что-то на ней отыскал. Задачу ставил кратко и сжато, поглядывая на часы.

— Звенья Пургина и Васеева наносят удар по переправе в излучине реки. — Горегляд показал на карте. — Эскадрилья Редникова прикрывает наземные войска в этом районе. Остальные — в резерве командира дивизии. Проложить маршруты, произвести расчеты. О готовности доложить. Вылет по моей команде. Пургин и Васеев — ко мне, остальные готовятся к вылетам под руководством подполковника Брызгалина.

Горегляд, Северин, Пургин и Васеев направились в соседнюю комнату. Горегляд усадил летчиков за стол, сам ходил по классу, выслушивая доклад Пургина.

Геннадий мысленно готовился к вылету. Тревога за Николая не давала покоя. Лететь он не может, хотя сам думает по-другому. Во всяком случае, об этом надо докладывать. Дальше оттягивать нельзя. Задание очень сложное, а Кочкин явно не в форме.

— Как твое звено? — услышал он голос Горегляда я поднялся. — Чего задумался?

— Звено не готово, товарищ полковник. — Геннадий знал, что сейчас начнет действовать суровый закон армии об ответственности. — Кочкин лететь не может.

— В чем дело? — посуровел Горегляд, остановившись против Васеева. Он знал о дружбе этих летчиков и потому был застигнут врасплох. — Болен Кочкин?

— Здоров. Точнее, почти здоров, — невнятно ответил Геннадий, ощутив на себе требовательные взгляды командира полка и замполита. — Кочкин в последнее время, после отъезда жены, злоупотребляет спиртным. — Сказал и замер, ожидая командирского гнева.

— Лететь не может? — переспросил Пургин, изменяясь в лице. — Почему не доложил раньше?

— Пытался сам воздействовать. — Геннадий стоял вытянувшись, не спуская глаз с Горегляда. Волнение, охватившее его, не оставляло. Он понимал свою ответственность и готов был понести наказание, понимал и трудное положение, в которое поставил Николая.

— Ну и что же? Помогало? — Горегляд в упор смотрел на Васеева, сжав кулаки и поигрывая желваками.

— Пока нет.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Черт бы вас побрал! — взорвался Горегляд. — Лучшее звено в полку! — Горегляд повернулся к Северину. — Не знаем мы с тобой, комиссар, людей! Хвалим не тех, кто достоин!

— Не совсем так, — спокойно, словно сдерживая гнев командира, отозвался Северин. — Звено Васеева — действительно лучшее в полку уже два года. У Кочкина — беда, жена уехала. С ним и Васеев, и Графов, и я беседовали не раз. Летать Кочкину пока нельзя, Васеев прав! — Северин не стал уточнять подробности встреч и бесед с Кочкиным. Обстановка уже накалена, Горегляд взвинчен, на критических углах — до срыва недалеко, его понять можно. А летчикам вылетать на задание, у них нервы должны быть в порядке. — Я думаю, командир, им, — он кивнул в сторону Пургина и Васеева, — надо готовиться к заданию, а о Кочкине поговорим вечером, после полетов.

Горегляд посмотрел на Северина. Молодец, комиссар. Умеет обстановку разрядить. Не выскажись, глядишь, и с тормозов… Теперь надо о деле говорить, о вылетах.

— Задание очень сложное. — Горегляд начертил на классной доске характерный изгиб реки, нанес условные знаки, взял указку. — Танковые колонны «противника» на подходе к реке. По данным разведки, будут наведены переправы. Не исключено, что одна из них — ложная. Вылет по моей команде. Ведомым к Васееву назначьте, товарищ Пургин, резервного летчика. Старший лейтенант Васеев! — Геннадий поднялся, Горегляд махнул рукой: садись. — Ты, брат, хорошенько подготовь его, проинструктируй, проведи тренаж «пеший по-летному». Подвеска вооружения — штатная. Бомбометание с кабрирования. И еще, по секрету: в район учения на вертолете прибыла группа генералов. Глядите в оба, гуси-лебеди!