Расколотые небеса - страница 12

Ребята потянулись следом за наёмником. Я подошёл к камину, хотел растолкать спящую Тири, но решил не заморачиваться: подхватил красавицу на руки и отнёс в её комнату. На соседней кровати Старый уложил Пету. Мы с Дедом устало переглянулись, заперли двери и пошли к себе. На сон времени почти не осталось.

Весёлые посиделки — это здорово, конечно, да только время нас поджимало. Пора было приступать к настоящей работе. Дел скопилось очень много: нужно было составить планы тренировок для воинов, присмотреть места под засады, продумать тактику… но это всё пока было не к спеху. В первую очередь мы решили позаботиться об оружии и доспехах. Как ни крути, а числом халирцы знатно превосходят гарнизон стражников, значит добротные латы, клинки, луки и арбалеты могли хоть немного повысить наши шансы на выживание.

На рассвете я прихватил Медведя и велел стражникам собрать у главной кузницы всех кузнецов и подмастерий. Работа нам предстояла серьёзная. Я собирался построить горн, который никогда не видел. За плечами у меня были только воспоминания об отце, его слова и восторженные возгласы о древнем кузнечном прорыве. Сказать по правде, я сильно сомневался в успехе, слишком невероятной казалась задумка, но попробовать всё же стоило.

— Все собрались? — бросил я мастерам, что топтались у кузни.

— Да, сир, все здесь, — ответил за всех Торли — главный кузнец Угрюмой.

— Сегодняшний день будет особым, — пафосно проговорил я перед началом работы. — Сегодня мы с сиром Евгением, — кивнул я на Медведя, — поделимся с вами мудростью нашего мира. Смотрите внимательно, учитесь, мотайте на ус. Если у нас всё получится — каждый из вас станет величайшим мастером этого мира. Откованное вами оружие будут славить и покупать за огромные деньги, а доспехи станут несокрушимы даже для Бостовых монстров. Вы готовы узреть мудрость торрека?

— Да-а! — расслышал я воодушевлённый рёв почти сотни мужей.

На первый взгляд могло показаться, что с пафосом я перегибаю. Но если подумать, то обещать мастерам нужно было гораздо больше. Их нужно было зажечь, достучаться к сердцам, заставить работать с душой. А это задача не из простых. Ну зачем кузнецу ковать добротную сталь, когда его дрянное железо и так в цене? А затем, что он станет великим, известным и очень богатым. Сам торрек ему обещал.

Работать с железом люди умели, ковали усердно, но вот металл у них до наших стандартов, мягко говоря, не дотягивал. Керрийские горны не способны разогреться до необходимой температуры и очистить сталь от шлаков и примесей, потому новые печи нам были нужны, точно воздух.

Спустя несколько минут начали строить. Люди натаскали глиняных кирпичей. Из них мы с Медведем выложили во дворе слегка кривую пирамиду в полтора метра шириной и высотой мне по грудь. Внутри и снаружи печь обмазали глиной, оставив небольшое поддувало внизу, к которому приспособили мехи. Теперь подаваемый воздух должен был продувать печь равномерно. По бокам вырезали два мелких окошка для сброса лишнего давления.

— Кто знает, что такое сталь? — говорил Медведь, жонглируя гипсовым тиглем — сосудом, в котором плавят железо.

Люди не знали как ему отвечать.

— Кхм… никто? Ответ прост. Сталь — это железо, обогащённое углеродом. Для этого я и кладу в тигель горстку угольной пыли.

— Медведь, ну ты серьёзно? — иронично хмыкнул я. — Взгляни на этих людей. Кто из них, по-твоему, мог бы слышать про углерод?

— Я говорил не для кузнецов, — ответил парень, указывая рукой на притаившихся в сторонке Рыжего, Калаша и Коса.

— О… ну, тогда извини. Продолжай.

— Кхм… спасибо… так вот, когда руда обогатится нужной порцией углерода, все лишние примеси, в том числе и шлак, впитаются вот в это стёклышко, — показал он блестящий осколок, перед тем как бросить его в тигель. — И вот эту горстку песка. А они, в свою очередь, впитаются в стенки тигля и когда плавка закончится, мы получим слиток чистой стали.

Примерно так восточные мастера плавили сталь. Эта примитивная технология была столь хороша, что на Земле о древних дамасских клинках легенды ходят и поныне. Метод затерялся в пучине тёмных веков и только в восемнадцатом веке, во времена промышленной революции, люди снова научились создавать добротный металл.